Однажды утром в декабре 2012 года около 9 часов утра я вместе с братьями и сестрами распространяла Евангелие, когда перед нами остановилась полицейская машина. Не предъявив никаких документов, полицейский скрутил мне руки и затолкал в свою машину. Другую сестру и брата тоже посадили в машину. Сердце бешено колотилось, и я не знала, что полицейские собираются со мной сделать. Я подумала: «А что, если я не выдержу пыток, стану иудой и предам Бога?» Я поспешно взмолилась Богу, попросив Его защитить мою душу и поклявшись, что скорее умру, чем стану иудой и предам своих братьев и сестер. После молитвы я уже не так нервничала.

Когда мы приехали в полицейский участок, нас разделили и допрашивали по отдельности. Один из полицейских грубо спросил меня: «Кто твой лидер? Где ты живешь?» Я ответила: «Я не знаю, кто лидер. Я не нарушала никаких законов, почему меня арестовали?» Они разразились хохотом и сказали: «Что ты знаешь о законах? Разве ты получила разрешение от центрального правительства распространять Евангелие? Разве бюро по делам религий дало тебе разрешение? Ты проводила незаконную миссионерскую деятельность и нарушала общественный порядок. Мы должны отправить тебя в бюро по делам религий, и пусть они с тобой разберутся!» Другой офицер сказал: «Если ты будешь сотрудничать с нами, мы тебя отпустим». Я просто игнорировала их. Тогда офицер, стоявший у входа, вбежал в комнату и сильно ударил меня ногой по правой голени. Было так больно, что я подумала, что сломались кости. Он пнул меня так сильно, что сам упал на пол, а другие полицейские засмеялись. Он встал и выместил свою злость на мне, ударив меня по лицу. Он ударил меня так сильно, что у меня искры из глаз посыпались, а голова так закружилась, что я чуть не упала. Вскоре после этого у меня распухла правая сторона лица. Затем он снова сильно ударил меня по правой икре, отбросив в угол комнаты. Потом он приготовился сильно ударить меня ногой в поясницу. Я очень испугалась. Что, если он ударит меня и повредит поясницу? Я заплакала. В этот момент несколько других офицеров удержали его. Еще один офицер обратился ко мне в более мягком тоне, сказав: «Послушай, милая, мы не хотим так с тобой обращаться. Тебе нужно только сказать нам свой адрес, и мы тебя отпустим». Я подумала: «Мои родители верят в Бога и выполняют свой долг. Если я скажу им свой адрес, то в это дело будут втянуты и мои родители. Если окажется, что у нас в доме собрание и всех братьев и сестер арестуют, то я совершу зло». Поэтому я ничего не сказала. Тогда один из офицеров сказал всем остальным уйти, потому что он хочет поговорить со мной наедине. Он спросил, «Ты хочешь отсюда выбраться? Если да, то просто скажи нам свой адрес. Или ты можешь сотрудничать с нами и стать нашим информатором. Проникнешь для нас в высшие круги церкви, и мы будем сотрудничать. Если ты согласна, то мы тебя отпустим». Когда он увидел, что я его игнорирую, у него, похоже, появилась другая идея, и он сказал: «Теперь нас здесь только двое. Я знаю, что ты, наверняка, не можешь назвать других участников им в лицо, поэтому я могу утаить твою личность. Мы поедем на моей машине по дороге, и все, что тебе нужно будет сделать — это указать на одного из твоих братьев и сестер. Покажи нам другого члена группы, который тебя заменит, и мы тебя отпустим. Что скажешь?» Смотря на уродливое лицо этого офицера, я испытывала отвращение. Я подумала: «Возможно, мы здесь только вдвоем, но Божий Дух внимательно исследует все. Можно обмануть других людей, но Бога — никогда. Если ты думаешь, что я стану информатором, сдам своих братьев и сестер и предам Бога, не тут-то было!» Я твердо ответила: «Я никого не знаю!» Тогда он стал угрожать мне: «Ты пытаешься кого-то защитить? Твои родители тоже верят в Бога? Люди, которых арестовали вместе с тобой, уже рассказали нам все о тебе. Мы знаем о тебе все, что нам нужно. Я даю тебе возможность признаться. Если ты ничего нам не расскажешь, в тюрьме тебе будет не так легко. Тебя заставят пить воду с острым перцем, будут зажимать пальцы бамбуковыми палками, вставлять иголки под ногти, втыкать бамбуковые шпажки в уши и прикажут другим заключенным издеваться над тобой. Это будет настоящий ад!» От его описания у меня по спине побежали мурашки, я была в полном ужасе. Я подумала: «Неужели они действительно сдали меня? Если полицейские действительно воткнут мне в уши бамбуковые шпажки, не оглохну ли я? Зажимать пальцы бамбуковыми палочками, втыкать иголки под ногти... пальцы очень чувствительны, это должно быть невероятно больно! Если меня отправят в тюрьму и будут пытать, выдержит ли все это такая худенькая девочка, как я? Или я там умру? Мне всего 20 лет, моя жизнь только начинается. Я еще не хочу умирать! Может, я просто расскажу им что-нибудь пустяковое, чтобы удовлетворить их требования?» В этот момент мне стало не по себе, и в душе я ясно осознала: «Арест и преследование — это испытание для меня. Если я расскажу им хоть немного, они обязательно будут задавать еще больше вопросов. Если они так жестоки к такой маленькой девочке, как я, кто знает, как безжалостно они поступят с моими братьями и сестрами! Я не могу предать свою совесть и думать только о себе. Я не могу стать прислужницей сатаны и предать Бога. Независимо от того, предали меня другие сестры и братья или нет, я должна выстоять. Даже если для этого придется сесть в тюрьму и терпеть пытки, я не смогу предать Бога».

После этого, как бы они меня ни допрашивали, я всегда говорила, что не знаю. Один из офицеров так разозлился, что ударил по столу и крикнул: «Похоже, нам придется объяснить это по-плохому!» Затем другой офицер надел на меня наручники, схватил меня за волосы и сильно дернул. Трое или четверо полицейских навалились на меня и начали бить и пинать. Особенно сильно они колотили меня по икрам и били по голове, животу и пояснице. Один из офицеров так сильно ударил меня в живот, что я свернулась клубком в углу комнаты и заплакала. Один из офицеров спросил: «Ну что, теперь ты заговоришь?» Я пристально посмотрела на него. Другой офицер схватил меня за воротник, ударил меня головой в угол между стеной и металлическим шкафом и начал меня душить. Это было так больно, что я едва дышала. Только когда казалось, что я вот-вот упаду, стоявший рядом офицер приказал ему остановиться. Я рухнула на пол, жадно хватая ртом воздух. Я думала о том, что полиция не осмеливается преследовать злых людей в нашем обществе, но когда дело доходит до нас, верующих, они бессовестно пытают, избивают и даже убивают нас. В душе я воскликнула: «Существует ли справедливость в этом мире? Как они могут называть себя народной полицией?» И тут я вспомнила Божий гимн под названием «Да воспрянут те, кто во тьме»:

1  Эта земля, тысячелетиями пребывавшая в пороке, невыносимо осквернена. Всюду страдания, бесчинствуют призраки, которые обманывают и морочат, измышляют ложные обвинения, безжалостно и злобно попирая этот обнесенный стеной мертвый город, оставляя за собой повсюду трупы. От их разложения вся земля наполняется смрадом, который пропитывает воздух. Но этот город усиленно стерегут. Кто может видеть мир за горизонтом? Как можно было людям в подобном мертвом городе когда-либо увидеть Бога? Наслаждались ли они когда-либо Божьей ценностью и красотой? Как они понимают дела человеческого мира? Кто из них может понять настоятельные намерения Божьи?

2  Зачем ставить такую непреодолимую преграду работе Божьей? Зачем различными уловками обманывать народ Божий? Где же истинная свобода и законные права и интересы? Где справедливость? Где утешение? Где теплота? Зачем коварными кознями одурманивать народ Божий? Зачем силой пресекать пришествие Божье? Почему бы не позволить Богу свободно странствовать по земле, которую Он сотворил? Зачем подвергать гонениям Бога, пока у Него не останется, где приклонить голову? Так почему же вы до сих пор поворачиваетесь спиной? У всех на виду вы отвергаете пришествие Бога и Его дружбу. Почему вы настолько бессовестны? Желаете ли вы переносить несправедливости в таком темном обществе, как это?

<...>

(Слово, том I. Божье явление и работа. Работа и вхождение (8))  

Раньше я не умела различать суть КПК. В своих учебниках КПК утверждала, что поддерживает свободу религии, и поэтому я беспрекословно верила ей и даже восхваляла ее. Только после того, как я подверглась гонениям со стороны КПК, я увидела ее такой, какая она есть на самом деле. КПК заявляет, что поддерживает свободу вероисповедания, чтобы обмануть народ, но на самом деле она изо всех сил сопротивляется Богу и преследует христиан. Всемогущий Бог пришел, чтобы выразить истину и спасти человечество от сатанинской развращенности и мучений, от темного влияния сатаны, и направить нас на правильный жизненный путь. Это невероятно, но КПК преследует нас и приказывает офицерам специально арестовывать верующих в Бога и жестоко расправляться с ними. КПК — это настоящее зло! Это демон, который ненавидит Бога и сопротивляется Ему!

Затем они на полчаса сковали мне руки за спиной наручниками, выкрутив правую руку над плечом и соединив ее с левой сзади, и заставили стоять на корточках или опуститься на колени. Когда же я не опустилась на колени, двое офицеров схватили меня за руки, а третий офицер коленом согнул мою ногу, заставив опуститься на колени. Меня пытали до изнеможения, и я стояла на коленях на земле лицом к стене. Я думала о том, что они не отпустят меня так просто, если не получат от меня информацию о церкви. Я пробыла там всего два часа, а меня уже истязали до изнеможения и до боли во всем теле. Я думала о том, сколько меня еще будут пытать и смогу ли я это выдержать. Я чувствовала себя маленькой овечкой, которая внезапно попала в стаю волков и в любой момент ее могут съесть. Я была очень растревожена и напугана. В душе я постоянно молилась Богу: «Боже, у меня очень слабое сердце. Я не знаю, сколько еще смогу продержаться. О Боже, эта ситуация сложилась с Твоего позволения, но я не понимаю, каково Твое намерение. Пожалуйста, направь меня». В этот момент в памяти всплыла фраза из Божьих слов: «Ты можешь видеть Бога только в вере. Если у тебя есть вера, Бог усовершенствует тебя» (Слово, том I. Божье явление и работа. Тем, кто должен быть усовершенствован, надлежит пройти переплавку). Мне вдруг все стало ясно. Бог надеялся, что я сохраню веру в Него, перенося испытания и трудности. Я напевала в голове гимн «Испытания взывают к вере»:

1  Когда люди, подвергаясь испытаниям, проявляют слабость, становятся негативными или не понимают ясно Божьи намерения или то, как им поступать на практике, то это нормально. Но так или иначе ты должен иметь веру в работу Божью и не отвергать Бога, совсем как Иов. Иов, проклявший день, в который он родился, несмотря на свою слабость, не отрицал, что все в человеческой жизни дал Иегова — Иегова и взял. Каким бы испытаниям Иов ни подвергался, своих убеждений он не терял.

2  Какую бы ты не проходил переплавку Божьими словами в своем опыте, короче говоря, Богу нужны в людях вера и боголюбивое сердце. Такой Своей работой Он делает совершенной веру, любовь и решимость человека. Бог производит над людьми работу совершенствования, но она для людей невидима и неосязаема, и при таких обстоятельствах нужна твоя вера. Когда что-то невидимо невооруженным глазом, тогда нужна человеческая вера. Тебе нужна вера, когда ты не можешь отпустить собственные представления. Когда у тебя нет ясного понимания Божьей работы, тебе нужна вера, тебе нужно стоять непоколебимо и твердо в своем свидетельстве. Когда Иов достиг подобного состояния, ему являлся Бог, и Он говорил с ним. Другими словами, ты можешь видеть Бога только в вере. Если у тебя есть вера, Бог усовершенствует тебя.

(Слово, том I. Божье явление и работа. Тем, кто должен быть усовершенствован, надлежит пройти переплавку)  

После того, как я спела гимн про себя, мое лицо было все в слезах. Я подумала о том, как Иов прошел через свои испытания, потеряв своих детей и все свое имущество, и все тело его покрылось нарывами, он пережил сильнейшие физические и эмоциональные страдания. Столкнувшись с этим испытанием, Иов поначалу не понимал Божьего намерения и был очень огорчен и расстроен, но у него было богобоязненное сердце. Он не стал преследовать грабителей или жаловаться. Сначала он предстал перед Богом, помолился и обратился к Нему. Наконец он сказал: «Иегова дал, Иегова и взял; да будет имя Иеговы благословенно!» (Иов. 1:21), и уверенно нес свидетельство о Боге. Так я поняла Божье намерение. Бог использует эти ситуации, чтобы усовершенствовать мою веру. Я должна учиться на примере Иова и верить в Бога, молиться Богу и полагаться на Него, чтобы оставаться твердой в своем свидетельстве.

После того как я провела на коленях более 10 минут, полицейские приказали мне встать. Высокий офицер схватил меня за волосы и вздернул за голову так, что только кончики пальцев ног касались пола. Боль была такая, будто с моей головы содрали скальп. Затем он начал дробить и топтать пальцы моей левой ноги своими ботинками и всем весом навалился на ступни. Было так больно, что я подумала, что кости ступней могут быть сломаны, и оттолкнула его. Он увидел, как мне больно, и снова встал мне на ноги. У меня задрожали ноги, и я машинально присела, но он поставил меня на ноги, прижал мои руки к стене и продолжил наступать мне на ноги. Тогда я впервые подумала, что лучше умру, чем вытерплю эту боль. Только когда в левой ноге раздался треск, он наконец остановился. Я подумала, что у меня сломаны кости ступни, но на самом деле все было в порядке. Я знала, что Бог заботился обо мне и защищал меня. Я благодарила Бога от всего сердца. Затем вошел офицер, которому на вид было около 20 лет, и вкрадчиво спросил: «Сколько тебе лет? У тебя есть парень? Если ты не хочешь говорить, то пожалуйста. Но чем быстрее ты заговоришь, тем быстрее мы тебя отпустим. А ночью я приду к тебе». Затем он подошел ко мне вплотную и сказал: «Как ты думаешь, чем могут заниматься парень с девушкой наедине в пустой комнате?» Он наговорил мне еще много очень грязных и непристойных вещей. Затем вошла женщина-офицер и с ледяной улыбкой сказала: «Если она не заговорит, просто сорви с нее всю одежду и пусть она стоит голая на людном перекрестке с табличкой на шее, чтобы все ее видели. Затем опубликуй ее фото в голом виде в интернете и посмотри, решится ли она еще выйти на публику. Она опозорится на всю жизнь!» Сказав это, она расстегнула мои наручники и начала снимать с меня пуховик. Я очень испугалась. Я думала, что у нее будет хоть какое-то сочувствие ко мне как к женщине, но оказалось, что она такая же злая, как и офицеры-мужчины. Другой полицейский начал поглаживать мою талию со словами: «У тебя очень красивое тело». Все остальные офицеры разразились непристойным смехом. Казалось, что их смех раздается прямо из ада. Мне было так страшно, что я чуть не расплакалась, подумав: «Эти офицеры способны на все. Если они и правда снимут с меня всю одежду, как мне потом жить с таким позором? Лучше умереть, чем жить в таком унижении». Я увидела, что на окне перед столом нет решетки, и подумала, не выпрыгнуть ли мне из него. Когда они заметили, что я думаю о том, чтобы выпрыгнуть из окна, они заперли его, и тогда я изо всех сил ударилась головой о стену. Офицер прижал меня к стене так, что я не могла пошевелиться. Он злобно крикнул: «Ты хочешь умереть? Мы не можем так просто отпустить тебя! Я превращу твою жизнь в ад!» Я хотела умереть, но мне не дали. Я очень мучилась. Как раз в тот момент на ум пришел гимн Божьих слов под названием «Стремись любить Бога независимо от того, насколько велики твои страдания»: «В эти последние дни вы должны свидетельствовать о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны идти до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу и подвластны Ему. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть твердое и громкое свидетельство» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только переживая тяжелые испытания, можно познать красоту Бога). Я поняла намерение Бога. Бог хотел, чтобы я жила и свидетельствовала о Нем. Желание умереть после незначительных страданий — это не поведение человека, который любит Бога. Так ведет себя трусливый, никчемный человек. Я должна была продолжать жить! Если они действительно снимут с меня всю одежду и выставят меня на всеобщее обозрение, это будет доказательством их преследований христиан. Подумав об этом, я больше не хотела умирать. Тогда офицер по фамилии Се бросил на меня похотливый взгляд и сказал: «А ты красотка. Тебе всего 20 лет, да? У тебя еще нет парня? Я бы хотел проверить, девственница ли ты еще». Продолжая говорить, он подошел и прижался ко мне, касаясь моего лица и подбородка. Я испугалась и оттолкнула его. Он попятился и ударился о край стола, и разозлившись, набросился на меня. Прижав мои руки к стене, Он стал покрывать мое лицо и шею поцелуями. Мне стало так неприятно, что я закричала. Несколько офицеров, наблюдавших за происходящим, разразились хохотом. Чтобы защитить себя от насилия, я пнула его, не давая приблизиться. Другой офицер взял свой фотоаппарат, чтобы снять меня. Говоря: «Как ты смеешь бить полицейского!» Его слова привели меня в ярость. Они все набросились на меня, но при этом пытаются обвинить меня в том, что я их ударила? Не перевирают ли они? Но я также подумала: «Если я буду сопротивляться и они сфотографируют меня, они смогут выложить фотографию в интернете и использовать ее, чтобы дискредитировать и подставить церковь. Разве это не унизит Бога?» Я не хотела, чтобы у них было что-то против церкви, поэтому мне пришлось сдержать слезы и молча терпеть их издевательства. В итоге они не получили желаемой фотографии и ушли.

Офицер Се приказал другому полицейскому надеть на меня наручники и прижать мои руки к стене. Он наступил мне на ноги, расстегнул пуховик и начал лапать меня по всей спине и талии. Мои руки и ноги были зажаты, так что я никак не могла сопротивляться. Я разрыдалась от злости. Только когда вошла девушка офицера Се, он наконец отпустил меня. Спустя некоторое время офицер Се снова вошел и набросился на меня, как одержимый. В тот момент в комнате больше никого не было. Он крепко зажал мои ноги и обхватил меня руками, ощупывая со всех сторон. Он даже снял с меня брюки. Я ужасно испугалась и крепко держалась за пояс. Он со всей силы ударил меня по лицу, и я закричала. Он закрыл мне рот и нос рукой. Я не могла дышать и чем больше я сопротивлялась, тем слабее становилась. Я видела по телевизору, что именно так насильники обращаются со своими жертвами. Я очень испугалась и потеряла надежду. Вне себя от злости и возмущения, офицер Се заорал: «Кричи! Кричи как можно громче! Посмотрим, придет ли твой Бог, чтобы спасти тебя!» Его бесстыдство и злость так меня разозлили. Я сразу же взмолилась Богу: «Боже, я не хочу чтобы меня затоптал сатана. Прошу Тебя, спаси меня, прошу Тебя, спаси меня!» Как раз в тот момент, когда я обратилась к Богу с отчаянной мольбой, офицер Се чуть ослабил хватку, и я смогла сделать глубокий вдох. Я тут же закричала, и на мой крик сбежались несколько полицейских, находившихся в соседней комнате. Только тогда он отпустил меня. Я рухнула на пол, думая о случившемся. Если бы не Божья защита, меня бы изнасиловали. Я возблагодарила Бога в своей душе.

В тот день к полудню пришли семь или восемь офицеров. Когда я не стала с ними сотрудничать, начальник участка подошел ко мне и выкрутил мне ухо, ущипнув за шею. Я скорчилась от боли. Он посмеялся надо мной, сказав: «Прячешь голову в панцирь, как черепаха, да?» Остальные тоже стали смеяться надо мной. Они окружили меня и стали пинать, как мячик. Двое офицеров даже воспользовались случаем, чтобы потискать меня за грудь и талию. Они вели себя как настоящие дикари! Я стиснула зубы от злости и хотела дать отпор! Если бы я сама не прошла через все это, я никогда бы не поверила, что это и есть та самая «народная милиция», которая, как пишут в учебниках и показывают по телевизору, «служит народу» и «борется за справедливость». Я не выдержала и стала кричать на них: «Разве настоящие мужчины будут издеваться над маленькой девочкой?» Как только я сказала это, они ушли. Через некоторое время полицейский приставил пистолет к моему виску и пригрозил мне: «Я могу застрелить тебя прямо сейчас! Когда мы ловим вас, верующих, мы можем убить вас без всяких последствий. Мы можем сразу же застрелить тебя. А когда ты умрешь, мы просто вывезем труп и закопаем! Если тебе есть что сказать напоследок, скажи это сейчас!» С этими словами он зарядил пистолет. Когда я поняла, что он не шутит, мне стало так страшно, что ноги подкосились. Я подумала: «Неужели я умру в столь юном возрасте? Мне так повезло встретить Бога, который пришел спасти человечество, но теперь я умру, так и не увидев распространения Евангелия Царства по всей Вселенной и не изменив свой развращенный характер? Это трудно принять». И тут я вспомнила, что Господь Иисус сказал: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28). Большой красный дракон может лишь истязать и мучить мою плоть, но не может уничтожить мою душу. Он всего лишь бумажный тигр. Внешне он выглядит устрашающе, но как бы он ни разъярялся, все всегда в руках Бога. Он не посмеет ничего сделать со мной без Божьего разрешения. Я подумала о том, как Петр был распят вверх ногами из-за своей любви к Богу. Когда его распяли, он молился Богу: «О, Боже! Твое время теперь настало. Время, которое Ты назначил для меня, пришло. Я должен быть распят ради Тебя. Я должен засвидетельствовать о Тебе, и я надеюсь, что моя любовь сможет угодить Твоим требованиям, что она сможет стать более чистой. Иметь возможность сегодня умереть ради Тебя и быть распятым на кресте ради Тебя — это утешение и успокоение для меня, ибо нет для меня ничего более приятного, чем быть распятым ради Тебя и угодить Твоим желаниям, отдать себя Тебе, принести Тебе мою жизнь» (Слово, том I. Божье явление и работа. Опыт Петра — познание им обличения и суда). Молитва Петра была для меня очень поучительной. Я почувствовала себя гораздо ближе к Богу и перестала бояться смерти. Я думала о том, как Бог защищал меня с момента ареста и как, когда сатана искушал меня, именно Божьи слова помогли мне разгадать его замысел. Когда я была слаба, Он давал мне веру и силу, а когда я была в опасности, Бог защищал меня, чтобы сатана не растоптал меня. Петр смог покориться Богу и был распят вверх ногами за Него. Возможно, я не обладаю духовным ростом Петра, но я готова брать с него пример. Для меня было бы честью умереть за Бога сегодня. Божья любовь глубоко тронула меня, и я тихо помолилась Богу: «О Боже, я стольким Тебе обязана. За всю свою жизнь я никогда не стремилась к истине и не пыталась любить Тебя. Если у меня когда-нибудь будет другая жизнь, я все равно буду верить в Тебя, следовать за Тобой и отплачу за Твою любовь!» Кто-то из офицеров увидел, что я плачу, и решив, что я испугалась, сказал: «Это твой последний шанс. Если хочешь что-то сказать на прощание, говори сейчас!» Я ответила: «Все рано или поздно умрут. Я умираю, потому что меня преследуют за праведность, и я ни о чем не жалею». С этими словами я закрыла глаза и стала ждать выстрела. Офицер так разозлился, что у него затряслась рука, и он сказал: «Твое желание — закон!» Он приказал мне отвернуться, затем приставил пистолет к моему виску и выстрелил несколько раз, но я почему-то не умерла. Тогда я поняла, что он вытащил патрон. Другой офицер ударил рукой по столу и воскликнул: «Ты что думаешь, что ты какая-то героиня? С тобой ничего не работает!» Они стали бить меня пистолетом по виску и голове, говоря: «Давай, плачь! Почему ты не плачешь?» Я вспомнила этот гимн: «Хоть головы наши и могут покатиться с плеч, и кровь наша может пролиться, но стержень Божьего народа не сломить». Раньше, когда я сталкивалась с их пытками и угрозами, я просто плакала, пытаясь добиться их сочувствия. Я совсем не верила в Бога. Я пресмыкалась перед сатаной и мне не хватало решимости. Я не могла больше унижать Бога своей бесхребетностью. Поэтому я смахнула слезы, сжала кулаки и решила бороться с сатаной до победного конца! Я напевала в уме гимн «Я хочу увидеть день, когда Бог обретет славу»: «Имея в сердце Божьи увещевания, я никогда не преклоню колено перед сатаной. Хоть головы наши и могут покатиться с плеч, и кровь наша может пролиться, но стержень Божьего народа не сломить. Я буду громогласно свидетельствовать о Боге и посрамлю дьяволов и сатану. Боль и трудности предопределены Богом, и я буду предан и покорен Ему до самой смерти. Никогда больше не стану я причиной Божьих слез и волнений. Я преподнесу Богу свою любовь и преданность и выполню свою миссию, чтобы прославить Его» (Следуйте за Агнцем и пойте новые песни).

Некоторые из офицеров, увидев, что я сжимаю кулаки, зашипели от злости: «Она упрямая, как осел!». Увидев, что полицейские раздосадованы и ничего не могут сделать, я поняла, что эта орда демонов и бесов была унижена и разгромлена. Я на самом деле поняла, что имел в виду Бог, когда говорил: «Когда люди готовы пожертвовать своей жизнью, все становится малозначимым, и никто не может одержать над ними верх. Что может быть важнее жизни? Поэтому сатана утрачивает способность что-либо еще делать в людях. Нет ничего, что он может сделать с человеком» (Слово, том I. Божье явление и работа. Толкования тайн в «Божьих словах ко всей вселенной», глава 36). Ахиллесова пята человека — это страх смерти. Дьявол-сатана знал о моей ахиллесовой пяте и использовал ее, чтобы запугать меня и помешать мне верить в Бога и следовать за Ним. Но Божья мудрость проявляется в кознях сатаны. Когда я доверила свою жизнь Богу, сатана стал бессилен, он потерпел поражение и был унижен.

В полдень часть офицеров отправилась поесть, а трое остались наблюдать за мной. Один из полицейских подошел ко мне и, натянув фальшивую улыбку, спросил: «Почему ты не плачешь?». Я ответила: «Мне не о чем плакать». Он сказал: «Если ты не будешь плакать, мы найдем тебе повод для слез!» С этими словами он взял черную бутылку, открыл мне глаза и распылил химикат мне в рот и глаза, в то время как другой офицер держал меня за руки и голову. Я тут же почувствовала жжение, глаза стали слезиться, и я не могла открыть их. Химикат больно жег мне щеки, и горло тоже щипало от проглоченного химиката. Было так больно, что я не могла даже говорить, и мне постоянно приходилось отплевываться. Он стал запугивать меня и говорить, что это яд и он убьет меня через полчаса. Третий офицер схватил меня за наручники и отвел в другую комнату. К тому времени я смогла приоткрыть глаза, и они впрыснули в меня еще химиката. Он пристегнул меня наручниками к другим братьям и сестрам, с которыми меня арестовали, включил вентилятор на максимальную мощность и открыл все окна и дверь. На нем была объемная куртка, а ноги грел обогреватель. Он от души рассмеялся и сказал: «Приятно и жарковато, правда?» На дворе стояла зима, и мои руки и ноги сразу же заледенели. В этот момент я услышала, как одна из сестер начала постукивать ногами и тихонько напевать какую-то песню. Я прислушалась и поняла, что она поет гимн во славу Бога. Я тоже начала постукивать ногой в такт. Подпевая, я почувствовала, как восстанавливаются мои силы, и подумала: «Как бы ни мучили меня эти дьяволы, я не остановлюсь ни перед чем. Даже если для этого придется умереть, я буду свидетельствовать, чтобы угодить Богу!» К моему удивлению, около трех часов дня они отпустили нас. Оказалось, что за это время они арестовали так много братьев и сестер, что в изоляторе не осталось места. Когда они поняли, что не получат от нас никакой ценной информации, они просто отпустили нас. Однако я знала, что это было милосердие Божье. Бог даровал нам выход. Я возблагодарила Бога в душе.

Во время моего ареста и преследований со стороны КПК моя плоть немного пострадала и я была унижена, но я обрела истинное понимание злой сущности КПК. Я ясно увидела, что КПК — это просто демон, который ненавидит Бога и сопротивляется Ему. Пока у власти большой красный дракон, то сатана господствует, жестоко расправляясь со всеми людьми и развращая их. Я отреклась от большого красного дракона, восстала против него в душе и с нетерпением ждала того дня, когда Христос и справедливость обретут власть. Я надеялась, что Царство Христа скоро наступит, и еще больше уверовала в то, что буду следовать за Богом до самого конца!