В 2019 году сестра Гуань Синь была переведена, чтобы следить за работой нашей церкви. Я познакомилась с ней двумя годами ранее, и, пообщавшись с ней в этот раз, я обнаружила, что она совсем не изменилась. На собраниях она всегда говорила слова и доктрины, а не рассказывала об опыте или понимании Божьих слов. Когда она видела, что другие испытывают трудности в работе, она не беседовала с ними об истине, чтобы разрешить проблемы, а просто отчитывала и ругала их. Это не только не давало братьям и сестрам путь практики, но оставляло их в подавленном состоянии. Когда кто-то не мог быстро изменить свои негативные состояния, Гуань Синь ограничивала и ругала их, в результате чего братья и сестры чувствовали себя скованно, а некоторые потеряли уверенность в выполнении долга. Она часто хвасталась тем, что бросила работу и семью, страдала и шла на жертвы, и многие новые члены церкви, которым не хватало проницательности, действительно равнялись на нее. В то время работа церкви шла неважно, и братья и сестры находились не в лучшем состоянии. Позже я узнала, что Ли Сяо, евангельский диакон, не несла бремени при выполнении долга и не выполняла никакой реальной работы. Она не изменилась после множества бесед и подрезки и даже стала негативно настроенной и сопротивлялась. Это мешало нашей евангельской работе, и ее нужно было заменить. Я поговорила об этих проблемах с Гуань Синь. Но она считала, что будет тяжело найти хорошего кандидата на эту должность, и настаивала на том, чтобы не заменять ее. Она даже громко спросила меня: «С тех пор как ты узнала о проблемах Ли Сяо, сколько раз ты пыталась помочь ей с любовью? Выполнила ли ты свои обязанности надлежащим образом? Не будь такой заносчивой и так легкомысленно не делай выводы о других!» Я подумала: «Помощь с любовью требуется тем людям, которые могут принять истину. Того, кто не хочет принимать общение и перемены, нужно сразу же заменять. Это соответствует принципам». Сначала я придерживалась своей точки зрения, но Гуань Синь не соглашалась, что меня встревожило, и мы обе начали спорить. Несколько присутствующих братьев и сестер посоветовали мне не пытаться одержать верх, и это меня сковывало. Ни у кого не было проницательности в отношении того, что она говорит, так что если бы я продолжала настаивать на отстранении Ли Сяо, они могли бы сказать, что я заносчива и уверена в собственной правоте, и что я нарушаю работу церкви и препятствую ей. Подумав об этом, я не сказала больше ни слова.

После этого нам нужно было избрать вышестоящего лидера, и нас попросили предложить подходящие кандидатуры. Некоторые братья и сестры хотели рекомендовать Гуань Синь. Я думала, что она склонна делать все по-своему, не ища принципов, что она просто говорила слова и доктрины и не могла решать реальные аопросы других. Она не была хорошим кандидатом. Мне следует провести беседу для того, чтобы другие смогли разобраться в этом. Но у нас с Гуан Синь был конфликт по поводу отстранения евангельского диакона, и другие думали, что я хочу одержать в нем верх. Если бы я сейчас сказала, что Гуань Синь не лучший кандидат, не скажут ли они, что я использую этот шанс, чтобы отомстить ей и сдержать ее? Я решила: «Ладно, чем меньше проблем, тем лучше. Они могут избрать Гуань Синь, если захотят — я все равно не буду за нее голосовать». Но когда пришло время написать оценки, я почувствовала беспокойство. Все остальные довольно хорошо отзывались о Гуань Синь, так что если бы я написала свое честное мнение, лидер бы узнала, что я прекрасно понимаю, что она не лучший кандидат, но я не побеседовала об истине с остальными и не предложила кандидатов, соответствующих принципам. Разве лидер не скажет, что я не поддерживаю работу церкви? Разве она не перестанет взращивать меня? Я чувствовала, что нахожусь между молотом и наковальней. Я решила плыть по течению. Поэтому в своей оценке я написала лишь о позитивных аспектах Гуань Синь и неискренне сказала, что она стремится к истине, обладает хорошей человечностью, является любящей по отношению к другим, а когда она видит в нас развращенность, то помогает нам, находя соответствующие Божьи слова. Написав эту оценку, я упала духом и чувствовала угрызения совести. Читая после этого Божьи слова, я не получала никакого просвещения, а, выполняя долг, чувствовала себя опустошенной, но я не размышляла о себе. Кроме того, я цеплялась за свою идею удачи. При таком количестве кандидатов, ее, скорее всего, не изберут. Если ее не выберут, никто не узнает о моей ложной оценке. Позже я узнала, что Гуань Синь на самом деле выбрали вышестоящим лидером. Я была потрясена и мне было очень неловко. Неужели все наши положительные отзывы о ней ввели людей в заблуждение? Но у меня по-прежнему не хватало смелости сказать лидеру правду, поэтому я просто утешала себя мыслью, что если Гуань Синь действительно не подойдет для лидерства, Бог ее разоблачит. И хотя я так думала, меня не покидало чувство тревоги.

Примерно спустя месяц одна из лидеров написала письмо, в котором просила снова написать оценку Гуань Синь. Я поняла, что, скорее всего, проблемы возникли в связи с ее долгом высшестоящего лидера. Я испугалась, а также увидела, что в своем письме лидер процитировала некоторые Божьи слова. Бог говорит: «Когда Я говорю: „Следуя Божьему пути“, что значит „Божий путь“? Это значит быть богобоязненным и удаляться от зла. А что такое быть богобоязненным и удаляться от зла? О богобоязненности и удалении от зла говорит, например, то, как ты характеризуешь какого-то человека. Как ты характеризуешь его? (Мы должны быть честными, правильными и справедливыми, а наши слова не должны основываться на наших чувствах.) Когда ты говоришь в точности то, что думаешь, и в точности то, что видел, — ты честен. А практика честности прежде всего идет рука об руку со следованием Божьему пути. Вот чему Бог учит людей; вот что такое Божий путь. Что такое Божий путь? Быть богобоязненным и удаляться от зла. Разве честность не составная часть богобоязненности и удаления от зла? Разве честность не подразумевает следование Божьему пути? (Да, подразумевает.) Если ты нечестен, тогда то, что ты видел, и то, что ты думаешь, не совпадает с тем, что исходит из твоих уст. Кто-нибудь тебя спросит: „Каково твое мнение об этом человеке? Ответственно ли он относится к церковной работе?“ — а ты ответишь: „Он молодец. Он относится ответственней, чем я, уровень у него выше, чем у меня, и человечность тоже хорошая. Он зрелый и непоколебимый“. Но так ли ты думаешь в глубине души? На самом деле ты понимаешь, что, хотя у этого человека и есть уровень, но человек этот ненадежен, довольно коварен и очень расчетлив. Вот как ты на самом деле размышляешь. Но когда приходит время высказаться, ты думаешь: „Не могу я сказать правду. Я не должен никого обижать“, и быстренько говоришь что-то другое, подбираешь хорошие слова об этом человеке, и в сказанном тобой нет ничего из твоих подлинных мыслей, а только ложь и плутовство. Показывает ли это, что ты следуешь Божьему пути? Нет. Ты пошел путем сатаны, путем бесов. Что такое Божий путь? Это истина, это основа поведения людей и это способ бояться Бога и избегать зла. Хотя ты говоришь все это другому человеку, Бог тоже слушает; Он смотрит в твое сердце и пристально изучает его. Люди слушают то, что ты говоришь, но Бог изучает твое сердце. Способны ли люди пристально исследовать сердца людей? Люди в лучшем случае могут увидеть, что ты говоришь неправду. Им видно то, что лежит на поверхности, но только Бог может прозреть глубины твоего сердца. Только Бог может увидеть, о чем ты думаешь, что замыслил, какие у тебя в сердце мелкие хитрости, коварства и активные мысли. Видя, что ты говоришь неправду, какого мнения будет о тебе Бог, как Он тебя оценит? Он подумает, что в этом вопросе ты не следовал Божьему пути, потому что не сказал правды. Если бы ты практиковал в соответствии с Божьими требованиями, ты должен был бы сказать правду: „Они обладают высоким уровнем, но они ненадежны“. Независимо от того, насколько эта оценка была точна, она была бы честна и исходила бы от сердца и это точка зрения и позиция, которую ты должен был выразить. Но ты этого не сделал. Так следовал ли ты путем Бога? (Нет.) Если ты не говоришь правды, то какой толк подчеркивать, что ты следуешь Божьим путем и удовлетворяешь Бога? Обратит ли Бог внимание на выкрикиваемые тобой лозунги? Посмотрит ли Бог на то, как ты кричишь, как громко ты кричишь и насколько велика твоя воля? Обратит ли Он внимание на то, сколько раз ты прокричал? Не на это смотрит Бог. Бог смотрит на то, практикуешь ли ты истину, что ты выбираешь и как практикуешь истину, когда с тобой что-то происходит. Если твой выбор состоит в том, чтобы поддерживать отношения, защищать свои собственные меркантильные интересы и образ, все, что направлено на самосохранение, и Бог видит, что это твоя позиция и отношение, когда с тобой что-то происходит, тогда Он оценит тебя: Он скажет, что ты — не тот, кто следует Его путем» (Слово, том III. Беседы Христа последних дней. Часть третья). Чтение Божьих слов всколыхнуло во мне определенные чувства. Я никогда не относилась к написанию оценок как к чему-то очень важному и не искала, какие истины мне следует практиковать в этом вопросе. Я действительно не задумывалась о том, были ли у меня какие-то неправильные мотивы или выявления развращенности, когда я писала эту оценку, было ли у меня богобоязненное сердце, объективно ли я оценивала ее. В тот момент я поняла, что написание оценок имеет отношение к тому, есть ли у человека богобоязненное сердце, поддерживает ли он работу церкви. Мы избирали вышестоящего лидера, что предусматривало работу нескольких церквей и жизнь-вхождение братьев и сестер. Написание несправедливой оценки с неправдивыми словами могло бы ввести людей в заблуждение, а избрание неподходящего человека могло нарушить работу церкви и навредить жизни-вхождению братьев и сестер. Я знала, что Гуань Синь не была хорошим кандидатом на высшее руководство, но чтобы сохранить свое лицо и статус, боясь, что другие скажут, что я мщу ей и притесняю ее, я ничего не сказала. Я могла написать честную оценку и сообщить о реальных обстоятельствах Гуань Синь, но я боялась, что лидер скажет, что у меня есть проницательность, но я не делюсь ею с остальными, что я не поддерживаю работу церкви, что создаст у нее плохое впечатление обо мне. Поэтому я прибегла к хитрости, написав в своей оценке то, что противоречило фактам. Я описала Гуань Синь как человека, который стремится к истине и занимается реальной работой. В моих словах не было ни капли искренности. Я была такой скользкой и лживой. Бог требует от нас быть честными, говорить в соответствии с фактами и подобающим образом. Но я солгала в таком важном деле, как избрание лидера. У меня совершенно не было богобоязненного сердца. Я воплощала сатанинскую, демоническую природу. Дьявол начал с того, что стал лгать. Я шла наперекор фактам, лгала, проявляя тем самым демоническую природу! Я не учитывала работу церкви, а написала оценку в нарушение фактов, неверно направляя братьев и сестер, из-за чего они избрали не того человека. Это препятствовало работе церкви и нарушало ее. Осознание этого испугало меня.

Позже я прочитала следующий отрывок из Божьих слов: «Как только истина станет в тебе жизнью, то, заметив кого-то, кто хулит Бога, лишен богобоязненности, кто небрежно выполняет свой долг или кто нарушает работу церкви и мешает ей, ты отреагируешь в соответствии с истинами-принципами и при необходимости сумеешь выявить и разоблачить таких людей. Если истина не стала твоей жизнью, и ты все еще живешь со своим сатанинским характером, то, когда ты обнаружишь злых людей и дьяволов, которые подрывают и нарушают работу церкви, ты закроешь на это глаза и уши; ты отмахнешься от них без зазрения совести. Ты даже подумаешь, что кто-либо, нарушающий работу церкви, не имеет к тебе никакого отношения. Как бы ни страдали работа церкви и интересы Божьего дома, тебе все равно, ты не вмешиваешься и не чувствуешь за собой вины — а значит, ты — человек, лишенный совести и разума, маловер, рабочий. Ты вкушаешь то, что принадлежит Богу, пьешь то, что принадлежит Богу, и наслаждаешься всем, что исходит от Бога, однако тебе кажется, будто никакой ущерб интересам Божьего дома тебя не касается, — а значит, ты — предатель, кусающий руку, которая кормит тебя. Если ты не защищаешь интересы Божьего дома, — да человек ли ты вообще? Это бес, обманом пробравшийся в церковь. Ты изображаешь веру в Бога, делаешь вид, будто ты — один из избранных, и хочешь быть нахлебником в доме Божьем. Ты не ведешь жизнь человека, больше похож на изверга, чем на человека и, очевидно, принадлежишь к числу маловеров» (Слово, том III. Беседы Христа последних дней. Часть третья). Разоблачение Божьими словами было для меня очень мучительным. Я была предателем, который укусил кормящую его руку, о чем говорил Бог. Я ела и пила Божьи слова, наслаждаясь всей Его подпиткой, но я не поддерживала работу церкви. Вместо этого я поступала исключительно в угоду собственным интересам, не практикуя истины, которые мне были хорошо известны, в результате чего люди были неверно направлены и избрали лжелидера. Разве это не вредило работе церкви и другим братьям и сестрам? Чем больше я думала об этом, тем больше ненавидела себя за то, что была такой лживой и подлой. Мне просто хотелось защищать себя, а не работу церкви. Я не была истинно верующей. В душе у меня было темно и тоскливо. Я не была просвещена Божьими словами и ничего не добилась, выполняя свой долг. Бог скрывал от меня Свое лицо. Если бы я продолжала быть нераскаявшимся предателем, Бог точно бы испытал ко мне отвращение, отверг и отсеял меня. Я действительно чувствовала Божий праведный характер, не терпящий человеческих оскорблений, и ненавидела себя за то, что не практиковала истину и совершала прегрешения. Поэтому я помолилась Богу, готовая покаяться и практиковать истину, чтобы искупить свое прегрешение!

Позже я прочитала следующий отрывок Божьих слов: «Для всех, кто исполняет долг, независимо от того, насколько глубоким или поверхностным является их понимание истины, самый простой способ практиковать вхождение в истину-реальность, — это во всем думать об интересах Божьего дома и отказаться от своих эгоистичных желаний, личных намерений, мотивов, гордости и статуса. Ставить на первое место интересы Божьего дома — самое малое, что следует делать. Если человек, выполняющий долг, не может сделать даже этого, то как можно говорить, что он исполняет свой долг? Это не есть исполнение долга. Прежде всего, тебе следует думать об интересах Божьего дома, быть внимательным к Божьим намерениям, думать о работе церкви. Ставь эти вещи превыше всего; только потом можно думать об устойчивости своего положения и о том, как ты выглядишь в глазах других. Не кажется ли вам, что это становится немного проще, если разделить это на два этапа и пойти на некоторые уступки? Если практиковаться таким образом какое-то время, ты почувствуешь, что угождать Богу не так уж сложно. Более того, ты должен быть способен нести свою ответственность, выполнять свои обязательства и обязанности и отбросить свои эгоистические желания, намерения и мотивы; тебе следует быть внимательным к Божьим намерениям и ставить на первое место интересы Божьего дома, а также работу церкви и долг, который ты должен выполнять. Переживая это в течение некоторого времени, ты почувствуешь, что вести себя таким образом хорошо. Это значит жить открыто и честно и не быть подлым, мерзким человеком; это значит жить справедливо и достойно, а не быть презренным, подлым и никчемным. Ты почувствуешь, что именно так должен поступать человек и именно это он должен воплощать. Постепенно твое желание удовлетворять собственные интересы будет ослабевать» (Слово, том III. Беседы Христа последних дней. Свободы и избавления можно достичь, только отбросив свой развращенный характер). В Божьих словах я нашла путь практики. Нам следует всегда ставить работу церкви на первое место, и когда наши личные интересы вступают в конфликт с работой церкви, мы должны восстать против себя, отбросить собственные интересы, и отдать приоритет нашему долгу и обязанностям. В этот раз меня попросили переписать оценку, и я была готова покаяться перед Богом. Я не могла постоянно учитывать, что обо мне подумают другие, или продолжать защищать себя. Я должна была написать правду и быть честной. После этого я открылась братьям и сестрам. Я рассказала им о проявленной мной развращенности, о моем самоанализе и о том, чему я научилась. Я также побеседовала о принципах избрания лидеров, о том, что мы должны выбирать людей, которые стремятся к истине, обладают хорошей человечностью и могут выполнять реальную работу. Сопоставив это с Гуань Синь, все обрели проницательность и были готовы написать новые оценки. Я также написала точную оценку, основанную на типичном поведении Гуань Синь. Претворение этого в жизнь дало мне чувство покоя.

Впоследствии я получила письмо от лидера, в котором говорилось, что Гуань Синь отстранили. Она также сказала, что пока Гуань Синь занимала эту должность, она была заносчивой, самовластной и неготовой к сотрудничеству, что препятствовало многим церковным проектам. Она также использовала свое положение, чтобы ущемлять и притеснять других, из-за чего люди становились негативно настроенными... Эти слова из письма были для меня как одна пощечина за другой. Мое лицо горело, а в голове было совершенно пусто. Я просто знала, что оскорбила Бога и была причастна к злодеяниям лжелидера. Она и раньше так себя вела, и у меня была проницательность в отношении этого, но я не только не разоблачила ее и не сообщила о ней, но и позволила другим братьям и сестрам рекомендовать ее в качестве вышестоящего лидера. Я поняла, что не чувствую никакой ответственности за работу церкви. Я тайно помогала лжелидеру творить зло и усугублять ситуацию. Я даже искала себе оправдания за то, что не практикую истину. Мне казалось, что даже если я не сообщу о том, что знаю, Бог все равно раскроет это. Бог действительно проливает свет на все, но я должна выполнять свои обязанности надлежащим образом, разоблачать лжелидеров и поддерживать работу церкви. Но я просто пассивно ждала в сторонке, не выполняя своего долга и своих обязанностей надлежащим образом. Это нанесло серьезный ущерб работе церкви и жизни-вхождению братьев и сестер. Чем больше я думала об этом, тем хуже себя чувствовала. Я знала, что мое прегрешение было уже не исправить. Испытывая боль, я снова предстала перед Богом в молитве и покаянии. Кроме того, мне хотелось знать, почему я защищала собственные интересы, как только сталкивалась с проблемами. В чем был корень проблемы? Во время своих духовных чтений я прочитала следующий отрывок: «До тех пор, пока люди не испытали Божий труд и не поняли истины, в них преобладает и господствует сатанинская природа. В чем именно эта природа заключается? Например, почему ты эгоистичен? Почему ты отстаиваешь свою позицию? Почему так сильны твои чувства? Почему ты наслаждаешься этими неправедными вещами? Почему тебе нравятся эти пороки? На чем основано твое пристрастие к таким вещам? Откуда это берется? Почему ты с такой радостью это принимаешь? К настоящему времени все вы уже поняли, что основная причина всего этого в том, что внутри человека находится сатанинский яд. Так что такое яд сатаны? Как он может выражаться? Например, если ты спросишь: „Как жить? Для чего жить?“, люди ответят: „Своя рубашка ближе к телу“. Корень проблемы находит свое выражение уже в одной этой фразе. Философия и логика сатаны стала жизнью людей. К чему бы люди ни стремились, они делают это для себя и поэтому живут только ради самих себя. „Своя рубашка ближе к телу“ — в этом житейская философия человека, а также эта фраза демонстрирует человеческую природу. Эти слова уже стали природой развращенного человечества и являются истинным портретом его сатанинской природы. Эта сатанинская природа уже стала основой его существования. На протяжении нескольких тысячелетий вплоть до нынешнего дня развращенное человечество жило этим ядом сатаны» (Слово, том III. Беседы Христа последних дней. Как идти по пути Петра). Божьи слова показали мне, что хотя я и была верующей, я не рассматривала истину Божьих слов как стандарт поведения и поступков. Я по-прежнему жила согласно сатанинским концепциям, такими как «Своя рубашка ближе к телу», «Стремись лишь к наживе» и «Разумные люди умеют защищать себя, стремясь лишь избегать ошибок». Я жила, руководствуясь этими сатанинскими ядами. Я считала, что люди в жизни должны думать лишь о себе, и научиться защищать собственные интересы, чтобы не стать уязвимыми. Только такой человек может быть умным и не страдать от вреда. Но благодаря этому уроку я поняла, что, живя под воздействием этих сатанинских ядов, я, возможно, временно и защищала свои интересы, но это заставило меня отказаться от своих базовых ценностей человеческого существа. Я стала эгоистичной, лживой и подлой, и даже пошла против своей совести, став бесчестной. Я стала не заслуживающим доверия человеком, без моральных качеств и достоинства, и в итоге причинила вред жизни братьев и сестер и серьезно нарушила работу церкви, совершив прегрешение, которое никогда не смогу искупить. Я ненавидела себя за то, что так глубоко развращена сатаной, за отсутствие совести, и что была недостойна жить пред Богом. И этот опыт показал мне, что я совсем не понимала Бога, и не верила, что Он исследует все сущее. Меня беспокоило, что если я побеседую с другими о своей проницательности в отношении Гуань Синь, они подумают, что я пытаюсь мстить, намеренно подавляя ее. Но в Божьем доме царит истина, и Бог все исследует. Пока мои намерения были верны и я поступала в соответствии с истинами-принципами, другие поддерживали меня, когда понимали истину. Даже если бы некоторые из них сначала превратно меня понимали, Бог исследовал мое сердце, и моя совесть была бы чиста. Понимание этого помогло мне обрести гораздо больший покой, и я решила, что впредь непременно буду придерживаться этих принципов.

После всего этого я вспомнила о Ли Сяо, евангельском диаконе, которая так и не приняла истину и не несла бремя выполнения своего долга. Исходя из принципов, ее следовало отстранить. Я поделилась своими мыслями с несколькими другими диаконами. Они сказали: «Если мы отстраним ее сейчас, в церкви не найдется подходящей замены. Давайте пока поможем ей и поддержим ее». Я подумала, что я уже не раз помогала и поддерживала ее, но она не воспринимала это. Если бы она продолжала служить евангельским диаконом, то только еще больше задерживала бы работу. Но правдой было и то, что в церкви не было других хороших кандидатов на должность евангельского диакона. И если бы я настаивала на этом, несмотря на несогласие других, разве они не сказали бы, что я слишком заносчива и уверена в собственной правоте? Какое-то время я не знала, что делать, поэтому я предстала перед Богом в молитве и поиске. Помолившись, я поняла, что снова стала защищать собственные интересы. Выполняя долг, я должна была отстаивать истины-принципы — я не могла размывать границы между добром и злом. Исходя из этих принципов, Ли Сяо была лжеработницей. Если бы мы оставили ее на этой должности, это сказалось бы на евангельской работе. Я не могла игнорировать это, боясь, что другие сочтут меня заносчивой, — я должна была отстаивать принципы. Поэтому я побеседовала о соответствующих истинах со своими напарниками, и они согласились отстранить евангельского диакона. После этого вышестоящий лидер поручила сестре из другой церкви возглавить нашу евангельскую работу. Она несла бремя выполнения долга и усвоила некоторые принципы. Наша евангельская работа постепенно шла в гору. Я также почувствовала, что наконец-то могу применить немного истины на практике и почувствовала себя спокойно и умиротворенно.