Утром 28 июля 2007 года на собрание нескольких братьев и сестер ворвалась полиция, вышибив дверь дома, в котором мы собрались. Толстый полицейский с электрошокером в руках кричал: «Никому не двигаться, а то ноги переломаем!» Такое агрессивное отношение привело меня в ярость, и я ответил: «На каком основании вы нас арестовываете? Мы, верующие, порядок не нарушаем и идем по правильному пути». Их шеф из Управления госбезопасности резко перебил меня: «Ты говоришь, что верить в Бога, — правильный путь? Вера в КПК — вот единственно верный путь! Местному Управлению ГБ специально поручили ловить верующих в Бога. Мы провели не одну бессонную ночь в засаде, только чтобы поймать вас. Столько вокруг всего, чем можно заняться, но нет, вам нужно было посвятить себя вере в Бога!» И он махнул рукой, давая команду своим подчиненным обыскать дом. Завершив обыск, они заковали нас в наручники и доставили в местное Управление госбезопасности, чтобы допросить поодиночке.

Как только я вошел в комнату для допросов, шеф ГБ несколько раз ударил меня по лицу. У меня закружилась голова и потемнело в глазах, в ушах звенело, во в рту я почувствовал вкус крови. Сразу после этого четыре других сотрудника, стоявших в стороне, подбежали ко мне и начали избивать руками и ногами. Через некоторое время шеф затянулся сигаретой и указал на меня со словами: «Судя по твоему виду, ты или лидер, или важный член вашей церкви. Если ты расскажешь все, что мы хотим знать, мы тебя отпустим, а если будешь молчать, то не вини меня в том, что я не буду с тобой церемониться». Он добавил: «Глядя на твое телосложение, не думаю, что ты сможешь выдержать много пыток. Просто скажи мне, кто у вас главный и в чьем доме хранятся деньги церкви». Я не произнес ни слова, а только постоянно молился про себя Богу и просил Его быть со мной и дать мне силы. Я твердо решил, что как бы полиция меня ни мучила, я не стану иудой и не предам Бога. Увидев, что я ничего не говорю, шеф ГБ бросил сигарету на пол и взмахнул рукой, крикнув: «Принимайтесь за него! Забейте его до смерти!» Тут же несколько полицейских стали снова зверски меня избивать. Они наручниками сковали мне руки за спиной, спустили мне брюки до лодыжек, сняли с меня носки и затолкали их мне в рот, чтобы я не мог кричать, и засунули мою голову мне в брюки. Затем они по очереди били меня руками и ногами, громко смеясь при этом. В стороне стояли несколько женщин-полицейских, и они хохотали так, что им пришлось опираться на стол, чтобы не упасть. Полицейские издевались надо мной, как над животным, и это было крайне унизительно. Это было в июле, в допросной было ужасно жарко, и очень быстро моя одежда стала мокрой от пота. Кровь сочилась из ран, нанесенных полицейскими ботинками и, смешиваясь с потом, попадала на раны, вызывая резкую боль. На голове у меня было несколько гематом от ударов. Затем полицейский схватил меня за волосы и ударил ладонью по лицу, а затем стал яростно трясти меня за голову из стороны в сторону. Сквозь стиснутые зубы он прорычал: «Будешь говорить или нет?» Я ответил: «Я ничего не знаю!» Это привело его в бешенство, он схватился за наручники у меня за спиной и резко дернул мои руки вверх. Когда он их выворачивал, боль была такой, как будто он сломал мне обе руки, и раздался громкий хруст. Наручники рассекли кожу у меня на запястьях, из ран потекла кровь. Каждый раз, когда он вздергивал мои руки вверх, боль была невыносимой, и я все время молился про себя Богу, прося Его дать мне веру и позволить мне остаться твердым в свидетельстве о Нем. Увидев, что я сильно страдаю, шеф ГБ с садисткой издевкой спросил: «А что случилось? Я же говорил, что ты не сможешь выдержать пыток. Хватит молчать! Начинай говорить! Кто у вас главный? Как вы связываетесь друг с другом? В чьем доме спрятаны деньги?» Я не ответил. Тогда толстый полицейский ударил меня ногой по икре, от чего я сразу упал на колени. Затем он заставил меня вытянуть руки перед собой и положил на них толстую книгу. Простояв на коленях некоторое время, я больше не мог выдержать и завалился на пол. Толстяк снова поставил меня на колени и начал бить меня по пальцам деревянной палочкой. Каждый удар отзывался в пальцах обжигающей болью. Избивая меня, он кричал: «Ну как тебе это? Не очень-то приятно? Что же ты не попросишь своего Бога прийти и спасти тебя!» Услышав это, остальные полицейские расхохотались. Их смех вывел меня из себя, и я в душе проклял этих демонов. Мои ноги были черно-синими от стояния на коленях и болели, словно их резали ножом. Шесть пальцев были в гематомах от ударов. Спустя несколько месяцев ногти на этих пальцах отвалились.

Примерно в пять часов вечера полицейские отправили меня в изолятор и, прежде чем уйти, отдельно сказали персоналу: «Из еды дайте ему только кусок хлеба и миску супа. Пусть он хорошенько подумает о том, что нам сказать завтра». После этого меня заперли в тесной камере меньше 10 квадратных метров. В этой камере уже было больше десяти человек, и она была грязной и вонючей. Там было всего две доски, положенные на пол, и они уже были заняты тюремным авторитетом. Я помню, что провел ночь, съежившись в углу камеры. Я хотел есть и пить, моя голова раскалывалась и гудела, все лицо пульсировало от боли. Я подумал: «Они так жестоко меня избили сегодня, но я не выдал никакой информации. Что же они сделают завтра? Если они продолжат истязать меня, не стану ли я калекой? Не умру ли я? Если я останусь калекой, как мне жить оставшуюся половину жизни?» Чем больше я думал, тем слабее становился, и я поспешил помолиться Богу и попросить Его помощи: «Боже! Я больше не выдержу таких пыток, но я не хочу стать иудой и предать Тебя. Прошу, помоги мне, дай силы и защити, чтобы я мог оставаться твердым в свидетельстве о Тебе». Именно тогда я вспомнил отрывок из Его слов: «Не унывай, не будь слабым, и Я всё разъясню тебе. Дорога в Царство не такая гладкая, ничто не дается просто! Ты хочешь, чтобы благословения давались тебе легко, не так ли? Сегодня каждому предстоит столкнуться с горькими испытаниями. Без таких испытаний ваша любовь ко Мне не окрепнет, и в вас не будет истинной любви ко Мне. Даже если эти испытания — лишь незначительные обстоятельства, всякий должен через них пройти, просто тяжесть испытаний будет различаться от одного человека к другому» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале, глава 41). Размышляя о Божьих словах, я осознал, что Бог позволил мне пройти через эти страдания, чтобы испытать меня. Он помогает мне укрепиться в своей решимости перед лицом страданий. В прошлом, до своего ареста, я часто думал, что обладаю верой в Бога и буду готов угодить Ему, сколько бы страданий мне ни пришлось пережить. Однако меня мучили и истязали всего один день, а я уже жил в страхе и ужасе, переживая, что меня покалечат или убьют. Где же моя истинная вера в Бога? Мой духовный рост был еще слишком мал. Поняв Божье намерение, я перестал испытывать такой страх и был готов положиться на Бога, чтобы оставаться твердым в свидетельстве о Нем.

На второй день полицейские доставили меня в местное Управление госбезопасности для дальнейших допросов. Шеф показал на меня и сказал: «Советую сегодня вести себя хорошо! У тебя есть ответы на мои вчерашние вопросы?» Я ответил, что ничего не знаю. Он пришел в ярость, схватил меня за волосы, ударил по лицу и заорал: «Посмотрим, кто первый сломается, ты или мой электрошокер! Принимайтесь за него! Забейте его до смерти!» Пять полицейских начали бить меня руками и ногами. Один из них наступил мне на спину и наручниками сильно стянул мне руки, вывернув их вверх у меня за спиной. Боль была невыносимой. Боль была такой сильной, что меня бросило в пот. Толстый полицейский взял электрошокер, потрескивающий от электричества, и стал им размахивать, а затем дважды разрядил его в меня. Мое тело скрутили судороги, и я закричал от боли. Шеф воспользовался возможностью, чтобы попытаться убедить меня: «Если ты скажешь, кто у вас главный и в чьем доме лежат деньги, я тебя сразу же отпущу. У тебя есть жена, дети, родители. Ты должен заботиться о них. Даже если тебе наплевать на себя, подумай хотя бы о семье». Это заставило меня несколько дрогнуть. Я подумал: «Если буду отказываться говорить, они точно забьют меня до смерти. Может быть, я могу выдать немного незначительной информации, и тогда меня отпустят». Тут я внезапно вспомнил Божьи слова: «Больше не буду милосерден к тем, кто не проявил ни капли верности Мне во времена несчастий, поскольку Мое милосердие простирается лишь до сего момента. Вдобавок у Меня нет симпатии к тем, кто однажды предал Меня, а с теми, кто предает интересы друзей, у Меня и подавно нет желания иметь дело. Таков Мой характер, вне зависимости от того, кем может быть тот или иной человек» (Слово, том I. Божье явление и работа. Готовь достаточное количество добрых дел для своего места назначения). Божьи слова мгновенно пробудили меня. Я чуть было не попался в ловушку сатаны. Если я предам Бога и продам своих братьев и сестер, идя на поводу у своих плотских чувств к семье и желания временной передышки, я стану иудой, предающим Бога и друзей, тем, кого Бог ненавидит больше всего. Это оскорбит Божий характер, и буду проклят и наказан. Я был благодарен за просвещение Божьих слов, которые показали мне свет и защитили от происков сатаны. Я помолился Богу: «Боже! Неважно, покалечат они меня или убьют, я никогда не предам Тебя и не стану гнусным иудой». После молитвы мне стало полегче и я почувствовал себя не таким несчастным. На допросах я непреклонно и праведно отвечал: «Верить в Бога — совершенно естественно и оправданно, это разумно и законно. На каком основании вы меня арестовали? В нашей конституции ясно сказано, что граждане имеют право на свободу вероисповедания. Где же свобода, если вы меня истязаете до смерти из-за моей веры?» Услышав это, полицейский пришел в ярость и заорал: «Заявление о религиозной свободе — это чтобы другие страны нас не донимали. В Китае КПК не разрешает вам верить в Бога и ваша вера противозаконна. Мы можем совершенно безнаказанно убивать боголюбцев вроде тебя! Забейте его до смерти! Посмотрим, насколько его хватит!» После этих слов они набросились на меня и стали избивать. Один из них хлестал меня кожаным ремнем по лицу. Мое лицо покрылось синяками и распухло, и я упал на пол. В конце концов они поняли, что я не стану говорить, и были вынуждены отправить меня обратно в изолятор. Полицейские разрешили давать мне на обед только небольшой кусок хлеба. Я был так голоден, что у меня не было сил стоять на ногах, а из-за постоянных пыток и истязаний у меня кружилась голова, все тело болело, а лицо онемело. Ноги были словно ватные, я был слаб и мог только сидеть на полу, прислонившись к стене. Я чувствовал, что долго так не выдержу, и думал: «Если это будет продолжаться, они или забьют меня до смерти, или заморят голодом». И тогда я вспомнил отрывок из Божьих слов: «На этом этапе работы от нас требуется величайшая вера и любовь. Мы можем споткнуться от малейшей небрежности, ибо этот этап работы отличается от всех предыдущих — Бог совершенствует веру людей, которая одновременно невидима и неосязаема. Бог занимается тем, что преобразует слова в веру, в любовь и в жизнь» (Слово, том I. Божье явление и работа. Путь... (8)). Полицейские действительно хотят использовать истязания, пытки и голод, чтобы взять меня измором, заставить меня утратить веру и вынудить предать Бога, но Бог просто использует эту сложную ситуацию, чтобы совершенствовать мою веру. Я подумал о том, что сказал Господь Иисус, когда Его искушали: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4:4). Я верю, что Божьи слова являются истиной и жизнью человека. Я знаю, что должен иметь веру в Бога. Я в душе молился Богу: «Боже, моя плоть может быть слабой и бессильной, но я готов жить согласно Твоим словам, не обращать внимания на плоть и оставаться твердым в свидетельстве о Тебе...» После молитвы я почувствовал себя немного спокойнее и не таким несчастным и слабым.

На третий день утром полицейские снова доставили меня на допрос в Управление госбезопасности. Как только я вошел в комнату для допросов, полицейский ударом ноги свалил меня на пол и заставил встать на колени. Шеф ГБ громко выговаривал мне: «Ну что, определился? Кто у вас главный? В чьем доме лежат деньги церкви? Если не заговоришь сейчас, эти инструменты для пыток развяжут тебе язык. Дадим тебе попробовать все до единого!» Я не сказал ни слова, поэтому они продолжили держать меня на коленях на бетонном полу. Из-за того, что меня постоянно истязали, пытали и не давали еды, я был совсем слаб. Я провел на коленях почти час. У меня не осталось сил, и я больше не мог стоять на коленях. Я чувствовал, как в мое сердце проникает слабость, и поэтому беспрерывно молился Богу: «Боже! Я больше не могу выдержать этих пыток. Я не хочу быть иудой и предать Тебя. Прошу, помоги, дай мне веру, позволь мне оставаться сильным». После молитвы я вспомнил такой отрывок из Божьих слов: «Поскольку работа развернулась на земле, которая противится Богу, весь Его труд сталкивается с огромными препятствиями, и многие из Его слов не могут быть исполнены сразу же; вследствие этого люди переплавляются посредством Божьих слов. Это тоже элемент страдания. Для Бога чрезвычайно трудно выполнять Свою работу на земле большого красного дракона, но именно через эту трудность Бог осуществляет этап Своей работы, чтобы явить Свою мудрость и дивные деяния. Бог пользуется такой возможностью, чтобы сделать эту группу людей целостной» (Слово, том I. Божье явление и работа. Так ли прост Божий труд, как представляет себе человек?). Размышляя о Божьих словах, я осознал, что КПК подвергла меня пыткам и истязаниям за мою веру, а нести свидетельство о Боге через преследования и невзгоды — это славное и почетное дело. Полицейские использовали все возможные методы пыток, чтобы заставить меня отречься от Бога и предать Его, но Божья мудрость видит и знает сатанинские схемы. Бог использует эту ситуацию, чтобы совершенствовать мою веру, позволяя мне увидеть ужасное обличье и демоническую сущность большого красного дракона, чтобы я возненавидел его всем сердцем и всецело отверг его. Поняв Божье намерение, я обрел новые силы, и мне все стало гораздо яснее. «Я не попадусь в ловушку сатаны и не позволю ему взять меня измором. Как бы ни ослабла и ни страдала моя плоть, я должен оставаться твердым в свидетельстве о Боге!» Увидев, что я по-прежнему не собираюсь говорить, полицейский налил мне большой стакан воды и с фальшивой улыбкой сказал: «Ты нормально не ел уже несколько дней, да? Ты, должно быть, голоден! Сомневаюсь, что с твоим телосложением ты сможешь еще долго продержаться. Поторопись и расскажи нам все, что знаешь. Мы уже заказали паровые булочки и вок из овощей и можем с тобой поделиться. В самом деле, зачем тебе так мучить себя?» Я понял, что это происки сатаны, и молча молился Богу, прося Его защитить меня от сатанинских уловок. Через некоторое время полицейский снял с меня наручники, принес овощи, булочку и стакан воды и сказал: «На, поешь. Когда закончишь, расскажешь нам все, что знаешь». Я ответил: «Я никого не знаю, и рассказывать мне нечего». Шеф ГБ рассвирепел. Он резко вскочил, схватил меня за волосы и отвесил мне оплеуху, затем швырнул меня на пол и заорал: «Сцепите ему руки за спиной и забейте его до смерти! Посмотрим, на сколько его хватит!» Четверо полицейских стянули мне наручниками руки за спиной. Когда у них не получилось сразу застегнуть наручники, они резко дернули меня за руки, и я закричал от невыносимой боли. Потом один из них стал изо всех сил хлестать меня кожаным ремнем. Нестерпимая боль пронзала все мое тело, а ремень оставлял черные и синие следы на моей коже. Избивая меня, он кричал: «Нет, ты не железный! Я тебя доконаю!» После этого он разулся и начал бить меня по голове и лицу подошвой ботинка. От этого моя голова онемела и распухла, словно вот-вот взорвется. У меня сыпались искры из глаз, а в ушах стоял гул, напоминающий работающий двигатель. Через некоторое время правое ухо вовсе перестало слышать. Я сказал: «Ты повредил мне правое ухо, я ничего им не слышу». Полицейский равнодушно затянулся сигаретой и угрожающей прорычал: «Если ты оглохнешь, будет совсем хорошо. Тогда ты в будущем не сможешь практиковать свою веру». Поняв, что я не все равно не заговорю даже после такого жестокого избиения, шеф ГБ злобно закричал: «Не может такого быть, что я тебя сегодня не сломаю! Если не заговоришь, я забью тебе железное шило в ноготь. Пальцы связаны с сердцем, так что ты никак не сможешь выдержать такую боль. Не будь дураком. Расскажи все, что знаешь, и сотрудничай с нами. Это лучшее, что ты можешь выбрать!» В тот момент я немного испугался. Даже небольшая рана у меня на пальце была очень болезненной, а тут толстое металлическое шило! От одной этой мысли ноги у меня стали ватными, а лоб покрылся испариной. Если они и правда забьют мне шило в ноготь, смогу ли я это вынести? Я спешно стал молиться Богу о помощи и просил Его дать мне веру и решимость выдержать страдания. И тогда я вспомнил отрывок из Божьих слов: «Пребывающие во власти со стороны могут казаться порочными, но не бойтесь, ибо это происходит потому, что в вас мало веры. Пока вера ваша возрастает, ничто не будет слишком сложным» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале, глава 75). Божьи слова дали мне веру и силы. Бог владычествует над всем сущим, и я должен положиться на Бога и верить, что под Его руководством я смогу пережить истязания и пытки, которым меня подвергают эти демоны. Поняв это, я уже не чувствовал такого страха. Увидев, что я по-прежнему не собираюсь говорить, они вытянули мне руки на столе и помахали у меня перед носом металлическим шилом длиной сантиметров 15-20. Затем полицейский воткнул его мне в ноготь. Шило было очень острым, и когда оно проткнуло ноготь, я почувствовал резкую боль. Я постоянно взывал к Богу и просил Его дать мне силы перенести этот ужас. Полицейский уже было собрался надавить на шило, как прибежал еще один и стал что-то шептать шефу ГБ на ухо. Шеф выкрикнул: «Оставьте одного человека следить за ним. Остальные — со мной!» Наблюдая эту сцену, я благодарил Бога за то, что он спланировал такую ситуацию, чтобы я мог избежать их жестоких, безжалостных пыток.

Через два дня меня снова доставили на допрос в Управление госбезопасности. Толстый полицейский агрессивно кричал: «Если сегодня не заговоришь, будешь молить о смерти!» Я сказал: «Я ничего не знаю. Даже если вы меня убьете, мне нечего вам сказать». Шеф ГБ вышел вперед и ударом ноги свалил меня на пол. Он заорал: «Даже если ты ничего не скажешь, мы все о тебе знаем! Ты — лидер церкви, и ты продолжаешь упрямиться!» Затем он схватил меня за волосы и ударил по лицу, приговаривая: «Посмотрим, кто первый сдастся, ты или мои ботинки и мой ремень!» Потом он гаркнул: «Забейте его до смерти!» Несколько полицейских бросились ко мне и стали избивать. Один из них снял свой кожаный ремень и стал меня хлестать. Его ремень оставил дюжину следов от ударов. Затем он снял ботинок и стал лупить меня подошвой. У меня закружилась голова и потемнело в глазах. Я дрожал и кричал от нестерпимой боли. В итоге я не мог больше этого выносить и хотел умереть, только чтобы все закончилось. Я подумал: «Если я умру, мне не придется выносить все эти страдания». Я хотел разбить голову о стену, но полицейский не дал мне этого сделать, подставив бедро. Ему было так больно от удара, что он аж подпрыгнул. В тот момент я ясно вспомнил Божьи слова: «В эти последние дни вы должны свидетельствовать о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны идти до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу и подвластны Ему. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть твердое и громкое свидетельство» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только переживая тяжелые испытания, можно познать красоту Бога). Божьи слова дали мне внезапное осознание: разве я не трус, когда ищу смерти, будучи не в силах вынести страдания? Где мое свидетельство? Именно тогда я осознал, что, когда полицейский подставил бедро, это Бог незримо защищал меня. Моя смерь не являлась Божьим намерением. Он хотел, чтобы я оставался твердым в свидетельстве и посрамил сатану среди этих страданий. Поняв это, я почувствовал глубокую мотивацию и твердо решил, что как бы полиция ни мучила меня, я буду сильным и до последнего вздоха буду жить, чтобы оставаться твердым в свидетельстве о Боге! Мое сердце было полно решимости и силы. Я стиснул зубы и приготовился терпеть еще более жестокие муки. К моему удивлению, шеф ГБ подошел, показал на меня пальцем и сказал: «Твоя взяла! Не понимаю, что там такого в твоих книгах, что ты думаешь, что стоит жертвовать своей жизнью ради Бога!» Другой полицейский сказал: «Таких боголюбцев, как он, нужно просто бросать в тюрьму!» Потом еще один елейным голосом добавил: «Еще есть время рассказать нам, что знаешь. Здесь я все решаю, но как только ты попадешь в тюрьму, там у меня власти нет. У тебя есть два варианта: отправляешься либо домой, либо в тюрьму. Тебе решать». В тот момент я почувствовал слабость, беспокоясь, сколько еще мучений и жестокости мне придется пережить, долго сидя в тюрьме, и смогу ли я это выдержать. Что если они замучают меня до смерти? Я не хочу быть иудой, который ранит Божье сердце и потом вечно сожалеет, но в то же время я не знаю, как поведу себя в ситуации, которая мне грозит. Поэтому я молча помолился Богу: «Боже! Меня вот-вот приговорят и отправят в тюрьму. Я не знаю, как перенести этот долгий и непростой тюремный срок. Прошу, направь меня, чтобы я мог покориться обстоятельствам». После молитвы я вспомнил такой отрывок из Божьих слов: «Для всех, кто стремится любить Бога, нет недостижимых истин и нет справедливости, ради которой они не могли бы стоять твердо. Как ты должен прожить свою жизнь? Как ты должен любить Бога и использовать эту любовь, чтобы угодить Его намерениям? В твоей жизни не может быть ничего более важного. Прежде всего, ты обязан иметь такие устремления и настойчивость и не должен быть похожим на тех, что бесхребетны и слабы. Тебе необходимо научиться переживать осмысленную жизнь и практиковать здравые истины. В этом тебе не следует относиться к самому себе небрежно» (Слово, том I. Божье явление и работа. Опыт Петра — познание им обличения и суда). Увидев Божьи требования, я ощутил стыд. Я вспомнил, как много раз перед лицом Бога я принимал непоколебимое решение, что, какие бы страдания ни выпадали на мою долю, я всегда буду оставаться твердым в свидетельстве о Боге и буду стремиться угодить Ему. Однако теперь мне предстоит долгое тюремное заключение и мучения, но я не хочу таких страданий и желаю избежать этой ситуации. Где же моя покорность и свидетельство? Я подумал о том, что когда Петр сбежал из тюрьмы, Господь Иисус явился ему и сказал, что Он будет снова распят за Петра. Петр понял Божье намерение, добровольно вернулся в тюрьму и был распят вниз головой за Бога, неся громогласное свидетельство. У Петра была истинная любовь к Богу и истинная покорность Ему. Я не обладаю таким духовным ростом, как Петр, но я должен подражать ему, чтобы оставаться твердым в свидетельстве о Боге. Я также вспомнил, как несчастен был, подвергаясь истязаниям и пыткам, и как Божьи слова просвещали и направляли меня, давали мне веру и силу и позволили мне преодолеть жестокие истязания со стороны демонов. Когда я был несчастнее и слабее всего и почти сдался, Бог чудесным образом спланировал людей, события, вещи и среду так, чтобы мне открылся путь и чтобы не дать мне пережить больше мучений. Я действительно чувствовал, что Бог находится рядом со мной, заботится обо мне и защищает меня. Божья любовь такая истинная, и я не могу ранить Его сердце и разочаровать Его. Я тихо помолился Богу: «Боже! Даже если меня приговорят и мне придется сесть в тюрьму, я не поддамся сатане. Я буду решительно оставаться твердым в своем свидетельстве и посрамлю сатану». Позже без каких-либо доказательств они сфабриковали обвинение в «нарушении общественного порядка и подрывании правопорядка» и приговорили меня к полутора годам исправительных работ.

За все это время в трудовом лагере я ни разу полноценно не поел и был вынужден работать по пятнадцать-шестнадцать часов в сутки. Нам было поручено шлифовать стеклянные шарики. Норма была шестьсот штук в день, а потом выросла до тысячи. У меня плохое зрение, поэтому я работаю сравнительно медленно, и меня часто били за то, что я не справлялся. Как-то один из заключенных испугался, что не сможет выполнить норму и его изобьют, и высыпал недоделанные шарики в мой ящик для готовой продукции. Когда надзиратель увидел их в моем ящике, он не стал слушать мои объяснения, заставил меня встать у стены и спустить брюки, а затем выпорол меня приводным ремнем. Уже первый удар оставил большую борозду у меня на ноге, а после второго я упал на землю и не мог встать. Заключенные, стоявшие по обе стороны прохода, весело смеялись надо мной. На самом деле другие заключенные часто издевались надо мной. Они заставляли меня спать рядом с туалетом и специально оставляли крышку открытой. Запах был настолько отвратительным, что меня тошнило и рвало. Еще они били меня подошвами обуви, и я нередко просыпался среди ночи от их побоев, а моя голова гудела от ударов. Я никогда не знал, когда они снова меня побьют, и часто боялся засыпать ночью. Я был всегда в напряжении, и в сочетании с перегрузкой на работе это стало сказываться на моем здоровье. Сталкиваясь с этими жестокими мучениями, я чувствовал себя несчастным при мысли о том, как долго мне еще оставаться в заключении. Я не хотел проводить больше ни минуты в этой дьявольской тюрьме. В то время со мной в камере был еще один пожилой брат, и при любой возможности он тихонечко беседовал со мной о Божьих словах, чтобы утешить и приободрить меня. Я помню, как брат по памяти прочитал мне этот отрывок из Божьих слов: «Когда тебе выпадают страдания, ты должен уметь не заботиться о плоти и не роптать на Бога. В то время, когда Бог сокрылся от тебя, ты должен иметь веру, чтобы следовать за Ним, сохранить свою прежнюю любовь, не давая ей ослабнуть или рассеяться. Что бы ни делал Бог, ты должен покориться Его планированию и быть готовым проклинать собственную плоть, а не роптать на Бога. Столкнувшись с испытаниями, несмотря на горькие слезы и нежелание расстаться с чем-то, что тебе дорого, ты должен угождать Богу. Только это является истинной любовью и верой» (Слово, том I. Божье явление и работа. Тем, кто должен быть усовершенствован, надлежит пройти переплавку). Божьи слова дали мне веру и силы. Эта обстановка может отточить мою решительность и готовность переносить страдания, и это хорошо. Поняв Божье намерение, я перестал быть настолько несчастным. Я действительно ощущал, что Бог всегда находится рядом со мной, заботится обо мне и защищает меня, просвещает меня и ведет меня Своими словами. Я должен полагаться на Бога и оставаться твердым в свидетельстве! Я не могу поддаться сатане!

Во время этих преследований и мучений глубже всего я ощутил Божью любовь и спасение. Несколько раз, когда меня истязали особенно жестоко, когда я чувствовал себя несчастным и слабым, уже почти сдался и даже хотел покончить с собой, именно Божьи слова дали мне веру и силы, чтобы перенести все это, и решимость оставаться твердым в своем свидетельстве. Я действительно ощутил, что, когда большой красный дракон жестоко преследовал меня, Бог не покидал меня, а защищал меня и заботился обо мне, направляя так, чтобы я преодолел ярость демонов. Бог любит человечество больше всего, и Он может спасти и совершенствовать людей. Сейчас у меня еще больше убежденности в вере. Какие бы трудности и преследования ни ожидали меня в будущем, я буду следовать за Богом до самого конца и оставаться твердым в свидетельстве о Нем, чтобы Он окончательно посрамил большого красного дракона!