У Мин, Китай

Однажды в декабре 2000 года, около 5 часов дня, мы с женой проводили собрание у нас дома с братом и сестрой, как вдруг услышали громкий стук в дверь. Я бросился прятать наши книги. Затем в комнату ворвались шесть или семь полицейских. Один из них закричал: «Чем вы занимаетесь? У вас собрание?» После того, как он заставил меня подписать ордер на обыск, они обшарили дом, оставив все в полном беспорядке. Они нашли книги слова Божьего и два магнитофона. Заместитель начальника отдела политической безопасности по фамилии Люй подошел ко мне с несколькими книгами слова Божьего и сказал: «Это улика, дающая основание для ареста». Потом нас посадили в машину. Я молча молился Богу: «О Боже, Ты допустил, чтобы нас сегодня схватили. Как бы ни пытала меня полиция, я отказываюсь стать иудой и предать Тебя!»

Когда мы приехали в полицейский участок, нас допрашивали по отдельности. Офицер по фамилии Цзинь спросил меня: «Кто дал тебе книги, которые мы нашли в твоем доме? Кто обратил тебя? Кто у вас лидер?» Я не произнес ни слова, поэтому он сказал с издевкой: «Ты будешь говорить? Если ты не заговоришь, тебе конец!» Увидев, что я не собираюсь говорить, полицейский несколько раз со злостью ударил меня кулаком по голове, а затем дал пару сильных пощечин. У меня искры из глаз посыпались, а лицо ужасно горело. Затем офицер Цзинь несколько раз сильно пнул меня в бедро, а потом ударил меня по лицу свернутым в трубку журналом и злобно сказал: «Нечего тратить время на разговоры. Свяжите его и пусть посмотрит, на что мы способны!» Затем другой полицейский принес веревку толщиной почти в четверть дюйма и снял с меня верхнюю одежду, оставив меня в одних тонких кальсонах. Они схватили меня за руки и повалили на землю, обвили веревку вокруг моей шеи, перекрестив ее на груди, затем связали мне руки, той же веревкой связали кисти рук за спиной, и, пропустив ее через петлю веревки, которая обвивала шею, сильно затянули ее. Мои плечи были болезненно сведены вплотную, и тонкая веревка впилась мне в плоть. Мне казалось, что руки сломаны, и я испытывал сильную боль. Они заставили меня развести ноги под углом 90 градусов и наклонить голову вниз, при этом в поясе я также согнулся под прямым углом. Вскоре я почувствовал головокружение и как будто мои глаза вылезли из орбит. Пот с моего лица продолжал капать вниз, собираясь в лужу на полу. Я устал, мне было больно, меня всего трясло, и я не мог стоять на ногах. Я хотел немного сдвинуть ноги и передохнуть, но стоило мне чуть-чуть пошевелиться, как Цзинь пинал меня сзади и приказывал не двигаться. Боль была невыносимой. Я был зол и полон ненависти. Я думал: «Столько преступников, которых вы не ловите. Я верю в Бога и иду правильным путем, не нарушаю никаких законов, а вы меня мучаете. Это невероятное зло!» Я подумал о словах Бога, которые звучат так: «Что праотцы древности, что почитаемые вожди, — все они противятся Богу! От их вмешательства все под небесами пришло в состояние тьмы и хаоса! Религиозная свобода? Законные права и интересы граждан? Это все уловки для сокрытия греха!» (Слово, том I. Божье явление и работа. Работа и вхождение (8)). Я наконец-то увидел истинное уродливое лицо КПК. Они твердят о «свободе вероисповедания» и «народной полиции для народа», но это все дьявольские слова! Коммунистическая партия делает вид, что уважает свободу вероисповедания, но на самом деле она безжалостна к верующим и хотела бы нас всех стереть с лица земли. Коммунистическая партия — это сатана, дьявол, который противится Богу и ненавидит Его. Я подумал про себя: «Чем больше меня будут мучить, тем сильнее я буду верить до самого конца!»

Примерно через полчаса я почувствовал слабость во всем теле. Голова и глаза распухли, ноги полностью онемели, и я потерял чувствительность в руках и кистях. Моя одежда промокла насквозь. Именно тогда я услышал, как Цзинь сказал: «Нельзя использовать веревку более получаса, иначе руки отнимутся». После того, как он сказал это, они развязали веревку, и в тот же момент я рухнул на землю, ощущая боль во всем теле. Тогда двое полицейских схватили меня за руки и стали закручивать их в разные стороны, как будто вили большую веревку. Мои руки стали ужасно болеть после того, как их прокрутили так несколько раз. Цзинь снова спросил меня: «Где ты взял эти книги? Кто ваш лидер? Кто обратил тебя? Говори сейчас же!» Затем Люй сказал с притворной добротой: «Просто скажи нам, ничего в этом страшного нет. Если ты заговоришь, тебе больше не придется страдать». Я подумал: «Как будто я вот так возьму и выдам своих братьев и сестер!» Раздраженный тем, что я молчу, Цзинь сказал: «Свяжите его снова. Посмотрим, как долго он выдержит!» Меня снова связали, на этот раз крепче. Веревка врезалась в те же места, и было еще больнее, чем в первый раз. В своем сердце я продолжал молиться Богу, прося Его придать мне веры и помочь мне преодолеть боль плоти. Через полчаса они увидели, что я не собираюсь им отвечать, и ослабили веревку.

Около 12:30 ночи меня отвезли в следственный изолятор. Там кормили только два раза в день, причем каждый прием пищи состоял только из парового хлебца и крошечной порции овощей. Хлебцы были наполнены кукурузным жмыхом, половина овощей была гнилой, а дно миски было все в грязи. Каждый день с шести утра до восьми вечера, за исключением времени на еду и получасовую прогулку по утрам, мне приходилось сидеть, скрестив ноги. Если я, сидя в этой позе, хоть немного шевелился, меня били. На моих плечах были раны от пыток веревкой в полицейском участке. Сочащаяся из ран желтая жидкость просачивалась сквозь одежду. Запястья тоже начали кровоточить и опухать, пока не стали пурпурно-красными. Все суставы в моем теле невыносимо болели, и даже встать, чтобы пойти в туалет, было очень тяжело. Это были невыносимые, нечеловеческие условия, и я не знал, когда наконец закончится эта черная полоса в тюрьме. Эти мысли сильно мучили меня. Сквозь всю эту боль я снова и снова молился Богу, прося Его направить меня, чтобы я мог понять Его волю, быть сильным и оставаться твердым в своем свидетельстве. Я подумал о словах Бога: «В эти последние дни вы должны свидетельствовать о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны идти до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу и подвластны Ему. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть твердое и громкое свидетельство» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только переживая тяжелые испытания, можно познать красоту Бога). Размышление о Божьих словах приободрило меня. Я попал в эту ситуацию с Божьего позволения. Бог использовал эти суровые обстоятельства, чтобы усовершенствовать мою веру и любовь. Он надеялся, что я смогу остаться твердым в своем свидетельстве и посрамить сатану. Но если бы я захотел бежать, лишь немного пострадав, что это было бы за свидетельство? Хотя я пострадал от полицейских пыток, это помогло мне ясно увидеть демоническую сущность Коммунистической партии в ее противлении Богу. Теперь я мог ненавидеть ее и отвергать всем сердцем, и больше не поддаваться на ее обман. Это было для меня Божьим спасением. Поняв волю Божью, я перестал чувствовать себя несчастным. Я поклялся себе: «Как бы сильно я ни страдал, я буду продолжать уповать на Бога и оставаться твердым в своем свидетельстве Ему».

Однажды кто-то из отдела политической безопасности пришел допрашивать меня, и я немного занервничал. Я не знал, какие пытки они собираются применить ко мне. Я безмолвно молился Богу и просил Его блюсти мое сердце. В комнате для допросов заместитель начальника Люй лицемерно заявил: «Просто признайся. Как только все расскажешь, можешь сразу идти домой. Мы были у тебя дома. Твои дети так малы — так грустно, что о них некому позаботиться. Просто расскажи нам все». Было тяжело слышать, как он упоминает о моих детях. Я подумал: «Мы с женой оба были арестованы Коммунистической партией, а теперь в этом замешаны и наши дети. Как они могут обходиться без присмотра в таком юном возрасте?» Именно тогда я подумал о таких словах Божьих: «Моему народу следует все время остерегаться коварных замыслов сатаны, сторожа врата Моего дома для Меня... чтобы не угодить в сатанинский капкан, когда для сожалений будет уже слишком поздно» (Слово, том I. Божье явление и работа. Божьи слова ко всей вселенной, глава 3). Я понял, что это была уловка сатаны. Полиция играла на моих эмоциях, чтобы склонить меня к предательству Бога. Я не мог поддаться этому. Затем я вспомнил слова Бога: «Во вселенной не происходит ничего, в чем не имел бы Я последнего слова. Есть ли что-нибудь, что не в Моих руках?» (Слово, том I. Божье явление и работа. Божьи слова ко всей вселенной, глава 1). Бог правит всем, и мои дети в Его руках. Я был готов доверить своих детей Богу, и какие бы уловки ни применяла против меня полиция, я буду оставаться твердым и никогда не стану иудой! Люй продолжал спрашивать меня о церкви, и когда я не отвечал, Цзинь бил меня кулаками, пинал и кричал, нанося удары: «Не заговоришь, — забью тебя до смерти!» От побоев у меня кружилась голова. Цзинь бил меня какое-то время, пока не начал выдыхаться, а затем сказал с яростью: «Думаешь, все обойдется, если будешь молчать? Тебе все равно дадут срок! У нас есть свои способы с тобой справиться». Пока он говорил, он силой стащил с меня пальто, хлопчатобумажные туфли и носки. Он закатал мне штаны, чтобы обнажить икры, затем вывел меня на улицу и подтащил к большому грузовику, припаркованному рядом с комнатой для допросов, и приковал мои руки наручниками к дверце кабины. Дверца была такой высокой, что мои руки, прикованные наручниками к ручке, оказались над головой. Земля была покрыта почти полуметровым слоем снега. Цзинь расчистил около квадратного метра снега вокруг того места, где я стоял, обнажив песчаную землю с тонким слоем льда. Он заставил меня встать босиком на лед и свирепо сказал: «Если не заговоришь, замерзнешь до полусмерти. Останешься калекой на всю оставшуюся жизнь!» Затем он вернулся в здание.

Та зима была особенно холодной. На улице было около 20 градусов мороза. Я продрог до костей, как только на меня надели наручники. То место, где я стоял, продувал пронизывающий ветер, и постепенно я перестал чувствовать свое тело. Я продолжал молиться Богу в своем сердце: «Боже, я полностью отдаю себя в Твои руки. Пожалуйста, придай мне веры, сил и воли пройти через это страдание». Помолившись, я про себя пропел гимн Божьих слов под названием «Ты должен отказаться от всего ради истины»:

1  Ты должен проходить через трудности ради истины, ты должен отдать себя истине, ты должен терпеть унижение ради истины, и, чтобы приобрести больше истины, ты должен перенести больше страданий. Это то, что ты должен делать...

2  Ты должен стремиться ко всему, что прекрасно и хорошо, и должен искать стезю в жизни, которая является более значимой. Если ты ведешь такую заурядную жизнь и не преследуешь каких-либо целей, то не тратишь ли ты свою жизнь впустую? Что ты можешь приобрести от подобной жизни? Ты должен отказаться от всех удовольствий плоти ради только одной истины, а не отвергать все истины ради маленького удовольствия. У таких людей нет ни чести, ни достоинства, в их существовании нет смысла!

(Слово, том I. Божье явление и работа. Жизненный путь Петра — познание им обличения и суда)

Я почувствовал воодушевление. Я не мог уступить сатане. Даже если я замерзну в этот день, я буду оставаться твердым в своем свидетельстве Богу! Примерно через полчаса мимо проходил охранник изолятора и увидел меня прикованным наручниками к двери грузовика. Подойдя к комнате для допросов, он громко закричал: «Нельзя так допрашивать людей. Мы не возьмем никого, замерзшего до полусмерти!» Вскоре после того, как охранник ушел, Цзинь и остальные вышли и затащили меня внутрь. К этому моменту мои руки и ноги уже потеряли чувствительность, рот онемел от холода, а сердце билось неровно. Я просидел на полу больше часа, прежде чем начал медленно согреваться. Люй видел, как мне больно, и злорадствовал: «Ты хуже воров — у них хоть ловкость есть. Вы, люди, проходите через столько боли лишь ради веры в Бога. Это действительно того не стоит. Тебя все равно осудят, даже если ты не заговоришь». Услышав это, я по-настоящему разозлился. Эти полицейские переворачивают правду с ног на голову. Они считают воровство искусством, а с нами, верующими, идущими по правильному пути, обращаются как с преступниками, как со своими смертельными врагами, которых следует бесчеловечно мучить! Глядя на их мерзкие лица, я проклинал их в своем сердце. В конце концов, они поняли, что я не собираюсь говорить, и отправили меня обратно в камеру.

Той ночью мои ноги зудели и болели, и на них начали образовываться волдыри. На следующее утро они были покрыты кровавыми волдырями, как будто меня ошпарили кипятком. Волдыри появлялись один за другим: большие размером с яичный желток, а маленькие размером с кончик пальца. Я не мог и шагу ступить и все порывался почесать их, но не решался. Лопаясь, кровяные волдыри прилипали к моим носкам. Мои икры полностью онемели и чесались. У меня поднялась температура, и мое лицо сильно покраснело. На третий день мои ноги воспалились и так распухли, что я не мог влезть даже в самые большие тапочки. Мои икры стали в два раза толще обычного, а лодыжки были черно-фиолетовыми. Боясь ответственности, охранники отправили меня в больницу. Врач сказал, что моя правая лодыжка поражена инфекцией и гноится, и мне нужна операция. В операционной я услышал, как врач сказал другим сотрудникам: «Пару дней назад у нас был еще один такой же заключенный. У него было такое же заражение на ноге, а позже он умер от остеомиелита». Слышать это от врача мне было страшно. На моих ногах была инфекция, и я не мог ходить. Не начнется ли у меня остеомиелит? Если это случится, я либо умру, либо стану калекой. Что мне тогда делать? Я был еще так молод, и вся моя семья зависела от меня. Чем больше я думал, тем больше страдал, и тогда я вспомнил гимн Божьих слов под названием «Как быть усовершенствованным»: «Когда тебе выпадают страдания, ты должен уметь не заботиться о плоти и не роптать на Бога. В то время, когда Бог сокрылся от тебя, ты должен иметь веру, чтобы следовать за Ним, твоя прежняя любовь должна оставаться неизменной и не должна ни колебаться, ни исчезать. Что бы ни делал Бог, ты должен подчиняться Его замыслу и быть готовым проклинать собственную плоть, а не роптать на Бога. Столкнувшись с испытаниями, несмотря на горькие слезы и нежелание расстаться с чем-то, что тебе дорого, ты должен угождать Богу. Только это является истинной любовью и верой» (Слово, том I. Божье явление и работа. Тем, кто должен быть усовершенствован, надлежит пройти переплавку). Божьи слова придали мне веры и сил. Богу угодно, чтобы столкнувшись со страданием, я верил и проявлял настойчивость, чтобы оставался твердым в своем свидетельстве. Вспоминая последние пытки, я думал, что моя вера сильна. Но когда я увидел, что сильно пострадал от обморожения, я начал беспокоиться о своей жизни и будущем. Я боялся умереть и лишиться ног. Мой духовный рост был действительно мал. Я вообще не проявлял истинной веры или покорности по отношению к Богу. Думая об этом, я молился Богу: «О Боже! Я не хочу больше думать о себе. Я буду подчиняться Твоим указаниям и распоряжениям, и даже если я умру, я все равно буду оставаться твердым и угождать Тебе». В больнице полиция все время держала меня прикованным наручниками к кровати. Они освобождали меня только чтобы я мог сходить в туалет или поесть. Однажды, когда я шел в туалет, мимо прошли две пациентки и спросили, какое преступление я совершил. Цзинь сказал: «Он насильник!» Женщины посмотрели на меня с презрением. Я был возмущен. Полиция всегда искажает факты и сочиняет ложь!

Отеки на ногах сошли через пару недель, но я все еще хромал при ходьбе. Охранники вернули меня в изолятор. Однажды меня пришли допрашивать трое новых полицейских. Увидев меня с подключённой капельницей, они злобно сказали: «Уберите это! Вы слишком добры к нему, поставили ему капельницу. Достаточно того, что вы вообще оставили его в живых!» В ярости я подумал про себя: «Эти демоны заморозили меня до полусмерти, а потом говорят, что они слишком добрые. Они действительно жестоки и беспощадны!»

В комнате для допросов офицер сказал: «Твоим делом сейчас занимается наша бригада криминальной полиции. Отдел политической безопасности может быть с такими и не справляется, но у нас есть свои методы!» Вид этих злобных, отвратительных лиц заставил меня нервничать, и я вспотел. Я слышал, что бригада криминальной полиции занимается крупными делами. Они были особенно жестоки и безжалостны в своих методах пыток. Я не знал, как они будут мучить меня. Смогу ли я вынести это? Я быстро помолился Богу, чтобы Он придал мне веры и решимости принять страдания. Затем офицер сказал: «У нас даже самые крутые парни всегда сознаются. Бригада криминальной полиции специализируется на наказании людей. Нам все равно, живы вы, верующие во Всемогущего Бога, или умрете, так что поторопись и признавайся!» Я ответил: «Мне нечего сказать». В ярости он сильно ударил меня по лицу одной рукой, а затем другой. Я был в оцепенении. Единственное, что я мог чувствовать, это ужасную боль в лице, кровь, стекающую из уголков рта, и то, что мой рот и лицо распухли. Глядя на то, какие они все здоровенные и зверские на вид, я изрядно забеспокоился: «Если так будет продолжаться, не покалечат и не забьют ли меня до смерти? Если я не выдержу пыток и продамся, то стану иудой». Я быстро предстал перед Богом и помолился. Помолившись, я вспомнил эту фразу из Божьих слов: «Вера подобна мостику из одного бревна: боязливо цепляйтесь за жизнь — и вы падете, но те, кто готов пожертвовать собой, смогут перейти его, ступая твердо и без волнений» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале, глава 6). Слова Божьи придали мне веры, и я решил: «Как бы сильно меня сегодня ни били, я не стану иудой!» Меня опять ударили по лицу и еще несколько раз сильно пнули ногами. Затем меня снова связали веревкой, как в прошлый раз. Но в этот раз было еще хуже. Они завели мои руки за спину и сильно дергали за веревку. Мне казалось, что мои руки вот-вот сломаются, и было ужасно больно. Через полчаса мои руки были в синяках черно-фиолетового цвета, и меня развязали, когда увидели, что я на последнем издыхании. Еще через полчаса, увидев, что мои запястья немного оправились, меня снова стянули веревкой. На этот раз они принесли швабру. Они просунули ручку швабры под веревку вокруг моей шеи сзади и дважды скрутили ее, так что веревка стала еще туже на моих руках и плечах. Один из офицеров сидел на стуле и держал швабру позади меня, сильно надавливая на нее. Я испытывал невыносимую боль в руках, и мне казалось, что они вот-вот сломаются. Нажимая на швабру, офицер все спрашивал меня: «Сколько вас там? Кто ваш лидер?» Когда они увидели, что я не собираюсь отвечать, то принесли три пивных бутылки и сунули их мне под руки. Мне казалось, что мои руки тянут вниз, и боль была настолько пронзительной, что я чуть не потерял сознание. Я просто продолжал молиться Богу и просить Его придать мне сил. Затем два офицера встали по обе стороны от меня, подняли мою рубашку, и стали с силой царапать мне кожу на ребрах горлышком от бутылки. Я закричал от боли. Офицер заорал на меня: «Раз тебе больно, почему бы тебе не попросить своего Бога спасти тебя, а? Если тебе так больно — давай рассказывай!» Все это время они сильно царапали мои ребра, пока не порвали кожу. Это было нестерпимо больно. Затем он сильно придавил мою голову и сказал в раздражении: «Если не получится, давайте отвезем его куда-нибудь в безлюдное место и забьем его до смерти. Лучше быть вором, чем одним из этих верующих в Бога. Ради денег можно немного и пострадать!» Потом офицер сказал: «Просто расскажи все, эти страдания того не стоят. Если расскажешь, все закончится». Я почувствовал, что мое тело достигло своего предела, и подумал: «А что, если я просто расскажу им что-то неважное? Может, мои страдания немного уменьшаться». Но потом я понял, что если я что-то им скажу, то стану иудой и предам Бога. Я должен молчать. Я продолжал молиться Богу: «О Боже! Я действительно больше не могу этого вынести. Дай мне сил и защити меня, чтобы я мог продолжать оставаться твердым в своем свидетельстве». После молитвы я подумал о словах Бога: «В эти последние дни вы должны свидетельствовать о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны идти до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу и подвластны Ему. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть твердое и громкое свидетельство» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только переживая тяжелые испытания, можно познать красоту Бога). Божьи слова вернули мне силы. Я почувствовал Его неизменное водительство. Как бы я ни страдал, я буду уповать на Бога и справлюсь с этим. Я помолился Ему: «Боже, Ты знаешь, сколько я могу вынести. Как бы меня ни мучили, я не предам Тебя. Если я действительно больше не смогу терпеть боль, то скорее умру, чем стану иудой».

После второго захода я рухнул на землю. Едва я пришел в себя, как офицер схватил меня за воротник и толкнул к стене. Он сильно сжал мне горло и свирепо сказал: «Я тебя сегодня задушу!» Едва дыша, я изо всех сил оттолкнул его от себя. Он сделал шаг назад и выглядел при этом ошеломленным. Я тоже счел это удивительным. После месяца пыток я совсем ослабел. В тот день меня уже какое-то время пытали, и у меня не осталось сил. Я и представить себе не мог, что смогу его оттолкнуть. Я знал, что это Бог помогает мне и дает мне силы. Они продолжали пытать меня до часу дня. Один из следователей в ярости сказал: «Ты такой упрямый. Завтра продолжим и посмотрим, как долго ты продержишься. Если не заговоришь, будем допрашивать тебя каждый день, пока у тебя не развяжется язык!» Ночью, лежа на своей койке, я был весь в синяках. Кожа на ребрах была вся в порезах, и было больно даже дышать. Мои руки болели так сильно, что я не мог даже снять рубашку. Я поднял воротник и увидел, что начавшие было заживать раны на плечах вновь раскрылись. На запястьях были следы крови от веревки. Эти демоны сделают все, как бы жестоко это ни было, чтобы заставить меня предать Бога и выдать моих братьев и сестер. Они жаждали убить меня. Это была банда ненавидящих истину и Бога демонов! Я вспомнил слова офицера о том, что на следующий день меня снова будут допрашивать, и почувствовал приливы трусости и страха: «Неужели завтра пытки будут еще хуже? Замучают ли они меня до смерти? Эти злобные полицейские не отстанут, пока я не расскажу им о церкви. Если я заговорю, то стану иудой и предам Бога, а если буду молчать, то меня скорее всего замучают до смерти». Я снова и снова молился Богу: «О Боже, мой духовный рост слишком мал, я действительно не могу пройти через эту пытку сам, но я не хочу стать иудой и предать Тебя. Пожалуйста, помоги мне и направь меня». После молитвы я подумал о словах Бога: «Больше не буду милосерден к тем, кто не проявил ни капли верности Мне во времена несчастий, поскольку Мое милосердие простирается лишь до сего момента. Вдобавок у Меня нет симпатии к тем, кто однажды предал Меня, а с теми, кто предает интересы друзей, у Меня и подавно нет желания иметь дело. Таков Мой характер, вне зависимости от того, кем может быть тот или иной человек. Я должен сказать вам следующее: любому, кто разбивает Мне сердце, в другой раз не будет пощады, а каждый, кто был Мне верен, навек останется в Моем сердце» (Слово, том I. Божье явление и работа. Готовь достаточное количество добрых дел для своего места назначения). Я непрестанно думал об этих словах. Я знал, что Божий характер праведен и не терпит оскорблений. Если я предам Бога и выдам своих братьев и сестер, чтобы избежать страданий, я оскорблю Божий характер и в конечном итоге понесу наказание. Я думал обо всем этом опыте. Если бы не Божьи слова, направлявшие меня, я бы не смог пережить жестокие полицейские пытки. Я все еще жив благодаря Божьей защите. Моя жизнь и смерть в руках Божьих. Без Божьего позволения сатана не может лишить меня жизни. Помня об этом, я исполнился решимости отдать все свои силы, чтобы оставаться твердым в своем свидетельстве Богу. К моему удивлению, теперь, когда я набрался уверенности перед следующим допросом, они за мной не пришли. Примерно через месяц Люй уведомил меня: «Твое дело закрыто. Тебе дали год. Твоя семья внесла залог до суда. После возвращения домой не сметь никуда выезжать в течение года. Когда вызовут — явиться немедленно».

После освобождения, чтобы избежать полицейского надзора, мне пришлось уйти из дома и выполнять свой долг в других местах. Этот арест и преследование со стороны Компартии помогли мне ясно увидеть демоническую сущность ее ненависти и противления Богу. Все это было мне глубоко ненавистно. Я по-настоящему почувствовал Божью любовь и спасение. Когда я уже почти не мог больше выносить страдания от пыток, Бог всегда был со мной, наблюдая за мной и защищая меня, и использовал Свои слова, чтобы направить меня и придать мне веры и сил, чтобы я смог преодолеть жестокость этих дьяволов и обрести решимость посвятить свою жизнь Богу и оставаться твердым в своем свидетельстве Ему. Слава Богу!