Сюй Хуэй, Китай

В конце июля 2018 года меня арестовали за веру в Бога и проповедь Евангелия. Однажды в октябре полицейские отвезли меня в один сыхэюань (дом со внутренним двором) в экопарке на окраине города, где располагался центр по идеологической обработке. В тот момент я немного нервничала и была напугана. Перед моим мысленным взором мелькали образы того, как тайно допрашивают и пытают братьев и сестер. Я помолилась про себя Богу: «Боже, я не знаю, как полиция будет пытать меня. Прошу: дай мне веру и силу. Каким бы пыткам меня ни подвергли, я ничем не предам Тебя». Помолившись, я почувствовала себя немного спокойнее.

Человека, ответственного за наше перевоспитание, звали капитан Лан, и у него был очень хитрый и коварный вид. Он выстроил нас в шеренгу и сказал: «У нас тут есть медленные и ускоренные курсы занятий. Если хотите перевоспитаться и закончить учебу быстро, можете выбрать ускоренный курс. На медленных занятиях вам когда и где угодно могут устроить побои. Они у нас регулярны как приемы пищи». Я очень разозлилась, услышав эти слова. Это была явная попытка запугать нас своей безнаказанной властью, чтобы мы предали Бога. Меня арестовали, что, как я знала, случилось с Божьего позволения, поэтому я была готова подчиниться Божьим планам и обустройству. Каким бы преследованиям они не планировали подвергнуть меня, я никогда не предам Бога. Подумав так, я сказала: «Я выбираю медленный курс». Тем вечером Лан приказал тем двенадцати, кто выбрал медленный курс, выстроиться в шеренгу во дворе. Четверо или пятеро мужчин-полицейских держали в руках дубинки с электрошокерами, которые время от времени потрескивали, когда их включали. Еще у них в карманах были бутылки воды с растворенным в ней острым перцем и горчицей, чтобы в любой момент пытать нас ею. Видя это, я понимала, что это, возможно, просто проверка, испытание, которое устраивает мне Бог, и я вспомнила слова, сказанные Богом: «„В последние дни явится зверь, чтобы преследовать Мой народ, и страшащиеся смерти будут отмечены печатью, чтобы зверь унес их. Видевших Меня зверь убьет“. Под „зверем“ в этих словах, несомненно, подразумевается сатана, лжелидер человечества» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале, глава 120). Коммунистическая партия использует телесные пытки, принуждая людей предавать Бога, и если ты не готов поставить на кон свою жизнь, то рискуешь поддаться искушению и быть исторгнутым при малейшей неосторожности. Я молча помолилась Богу: «Боже, как бы сильно ни избили меня сегодня, я готова вверить свою жизнь и смерть в Твои руки, и отдать жизнь за то, чтобы своей стойкостью угодить Тебе». Затем Лан спросил меня: «Какой курс ты на самом деле хочешь пройти?» Я ответила: «Медленный». Он рассвирепел, услышав это, и отправил меня пинком ноги в пруд с цветами. Я очень больно ударилась щиколоткой о кирпичный бордюр вокруг пруда. Затем он одного за другим сбил ударами ноги всех остальных одиннадцать человек и приказал нам встать. Когда мы только попытались подняться на ноги, полицейские стали распылять нам в лицо воду с перцем и горчицей. Я инстинктивно увернулась и упала в пруд, который был позади меня. Мое лицо горело огнем, и я задыхалась и кашляла. Затем они пытали нас больше часа, избивая руками и ногами, а также распыляя на нас воду с перцем чили.

Затем для нас начали проводить занятия по идеологической обработке. Сначала человек по фамилии Хуан показал нам видео. Оно было о том, как Китай развился и обрел могущество и славу. Еще он говорил слова, осуждающие и хулящие Бога. Мы попробовали спорить с ним, но он указал на дверь и с грозным выражением на лице предупредил нас: «Тот, кто не хочет быть на уроке, может убираться отсюда!» Я понимала, что за уход с урока ждало какое-то суровое наказание от Лана, поэтому ничего больше не сказала. Каждый день перед обедом и ужином Лан поочередно расспрашивал всех нас о том, что мы выучили на уроках, поменяли ли мы свое мнение, верим ли мы в Бога или нет и кого мы выбираем: родину или Бога. Однажды Лан приказал всем двенадцати выстроиться в шеренгу и спросил меня: «Тебе все еще нужны занятия? Готова подписать письменную гарантию, письмо с раскаянием и письмо с отречением от церкви?» Я знала, что подписать «три письма» значило отказаться от Бога и предать Его, поэтому ответила «нет». Услышав это, Лан в ярости влепил мне пощечину, так что лицо пронзила жгучая боль. Затем он стал точно так же расспрашивать и бить остальных братьев и сестер. Закончив со всеми, он снова начал допрашивать меня. Я сказала «нет», и он ударил меня по лицу опять. Так он допрашивал нас почти час, повторив свою попытку с каждым четыре раза. Три ночи подряд нас либо били кулаками и ногами, либо пытали, используя воду с перцем или горчицей и электрошокеры, чтобы принудить нас отказаться от Бога и предать Его — и каждая такая пытка длилась почти целый час. Меня так часто били током по ногам, что они покрылись черными струпьями. Спустя какое-то время ноги стали невыносимо зудеть, и чтобы облегчить себе мучения я чесала их до крови. От идеологической обработки, которая каждый день длилась более десяти часов, я стала ужасно нервничать. Я не знала, какими вопросами они решат донимать и мучить нас в следующий раз. Каждый раз, когда я слышала громкую команду Лана «Охрана, достать дубинки, за дело!», мое сердце замирало. Видя, как к нам подступают полицейские с электрошокерами, мигающими синим светом, меня начинала бить неуемная дрожь.

Помню, однажды, когда сестра ответила на один из вопросов Лана не так, как тому хотелось, он разозлился и сказал: «Как ты смеешь возражать мне?! На колени!» Сестра не опустилась на колени, и тогда Лан и еще семеро полицейских утащили ее в тайную комнату, пиная при этом по дороге. Вскоре мы услышали ее душераздирающие крики. Минут через десять ее привели назад всю покрытую грязью и со спутанными волосами. Лан опять попытался запугать ее угрозами, чтобы она стала перед ним на колени, затем сбил ее ударом ноги на пол и надел ей на голову черный пластиковый пакет. Он распылил внутрь его воду с перцем, из-за чего она стала безостановочно трясти головой, вырываться и кашлять. Полицейские около двух минут не снимали пакет с ее головы. В конце концов ее заставили опуститься перед ним на колени. Зверства, которым подверг ее Лан, привели меня в ярость. Мне очень захотелось броситься на них, но я понимала, что этим не только не смогу помочь ей, но и навлеку на остальных еще больше побоев и пыток. Той ночью я не могла уснуть. Перед моими глазами стояли картины пыток, которым полиция подвергала нас несколько последних дней. Я была подавлена и несчастна. Я наблюдала, как Компартия распространяет всевозможные заблуждения, чтобы отрицать существование Бога и очернять Его, и при этом я не смела опровергнуть эту ложь и страдала от частых наказаний и побоев. Я совершенно не была уверена, что смогу сохранять стойкость, если так продолжится и дальше. Я помолилась про себя Богу: «Боже! Я оказалась в ситуации, которая меня очень пугает. Я боюсь, что в один день я больше не смогу этого вынести. Я не помню многих Твоих слов. Что же я буду делать, если меня приговорят к семи или восьми годам заключения, а у меня не будет Твоих слов, чтобы направить меня? Если полиция будет неспеша пытать меня до смерти, как я выдержу эту боль?.. О Боже, неизвестность так меня гнетет, и в моем сердце так много страха. Я не знаю, смогу ли я выстоять. Боже, прошу, просвети и направь меня, дай мне веру, чтобы я смогла превозмочь пытки этих демонов». Вот как я искала и молилась и как я переживала день за днем. Когда я размышляла об этом, мне четко вспомнилось одно предложение из Божьего слова: «Не бойся, Всемогущий Бог воинств непременно будет с тобой — Он стоит за вами и является вашим щитом» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале, глава 26). Я снова и снова обдумывала эти Божьи слова, и на душе у меня стало светло. Бог поддерживал меня. Хотя я и находилась в опасности и ежедневно сталкивалась с угрозами и побоями от рук полиции, Бог был рядом со мной, непрестанно поддерживая меня. Раз уж я оказалась в такой ситуации, значит, я должна была ее пережить, и, значит, это было мне под силу. Просто у меня не было истинной веры в Бога, поэтому когда я увидела жестокость и злобу полиции, я испугалась и невольно поддалась искушению сатаны. Эта ситуация произошла с Божьего позволения и под Его контролем. Разве эти полицейские не были тоже в Божьих руках? Бог знал, какие пытки я могу вынести, поэтому мне нужно было только искренне полагаться на Бога и верить, что Бог даст мне веру и силу и приведет меня к победе над гонениями со стороны полиции. Как только я поняла это, я ощутила большое облегчение, и у меня появилась вера, чтобы выдержать происходящее. Я невольно запела про себя гимн «Свидетельство жизни»: «Если однажды я стану мученицей и больше не смогу нести свидетельство о Боге, Евангелие Царства все равно распространится как огонь бесчисленными святыми. Хоть и не знаю я, как далеко смогу пройти этой дорогой трудной, я буду продолжать нести свидетельство о Боге и приносить в жертву свое боголюбивое сердце. Все, чего я желаю, — это исполнить волю Божью и засвидетельствовать явление и труд Христа. Для меня большая честь посвятить себя, провозглашению и свидетельству о Христе. Бесстрашная перед лицом невзгод, как золото очищенное, закаленное в печи, из-под влияния сатаны является группа воинов-победителей. Слова Божьи распространяются по земле, свет явился посреди людей. Царство Христа устанавливается среди невзгод. Тьма отступит скоро, наступил праведности рассвет. Время и реальность свидетельствуют о Боге» (Следуйте за Агнцем и пойте новые песни). Чем больше я пела, тем большее воодушевление ощущала. Я чувствовала, что это большая честь и величайшее благословение в моей жизни — иметь возможность приветствовать возвращение Господа в последние дни, слышать голос Господа, следовать за Христом последних дней, а также проповедовать Евангелие и исполнять мой долг. Сейчас меня истязала Компартия, но это гонения за праведность, поэтому эти страдания имеют смысл. Какие бы гонения не предстояли мне, я была совершенно готова полагаться на Бога, чтобы стойко нести свидетельство и не поддаться сатане. В последующие дни я меньше боялась угроз и побоев со стороны полиции. Я часто пела про себя гимны, и на лице моем была улыбка. Как-то один из полицейских сказал озадаченным тоном: «Мы каждый день ее избиваем. Почему она до сих пор улыбается?» Я подумала: «Вы не верите в Бога, поэтому вам никогда не ощутить радости и мира, которые исходят от Бога».

Однажды ночью Лан велел полицейским привести нас, чтобы мы подписали письмо отречения. Целью их идеологической обработки и пыток было принудить нас подписать «три письма», чтобы мы предали Бога и отправились вместе с ними в ад для наказания. Я поняла, что той ночью мне не избежать пыток. Я взмолилась Богу: «Боже! Как бы ни пытали меня полицейские, я хочу стойко нести свидетельство и угождать Тебе». Когда полицейский увидел, что прошло много времени, а я так ничего и не написала, он с силой пнул меня по ноге. Ко мне подошел Лан, схватил меня за шиворот, рывком поднял на ноги и влепил увесистую пощечину, от которой мое лицо пронзило жгучей болью. Затем он еще одним пинком свалил меня на пол у основания стены. Боль была столь сильной, что я обхватила живот и какое-то время не могла подняться. Он приказал мне встать. Едва я поднялась на ноги, опираясь о стену, один полицейский снова ударил меня ногой, и я упала на бок. Другие подскочили ко мне и стали кто бить разрядами электрошокеров по ногам, кто давать пощечины, а кто пинать ногами в живот, по пояснице и ногам, а я только извивалась на полу. Побои продолжались около получаса, и все что мне оставалось — это кричать от боли, которая пронизывала все тело. Было такое чувство, словно большой и тяжелый камень придавил меня сверху и душит. Затем Лан схватил меня за шиворот и толкнул на стул, взял меня за волосы и дернул так, что я запрокинула голову на спинке стула и стала смотреть вверх. Угрожающим голосом он спросил: «Будешь писать?» Я ничего не ответила. Он так разозлился, что схватил мою руку, прижал ее к поверхности стола и велел полицейскому бить по моей руке током. Я сгибала пальцы и выворачивала руку в запястье так, что полицейский не мог изловчиться и ударить меня током. Какое-то мгновение мы боролись друг с другом, пока Лан не сказал: «Ладно, оставь, а то еще меня заденешь». И отпустил мою руку. Затем Лан помахал передо мной стопкой бумаг, говоря: «Все уже подписали. Осталась ты одна!» Услышав это, я ощутила себя брошенной и неимоверно одинокой. Столько сестер страдали вместе, и вдруг — в мгновение ока — я осталась одна, не зная, какие еще пытки готовит мне полиция, и тогда я воззвала в своем сердце к Богу. Видя, что я ничего не говорю, Лан стал бранить меня: «Значит, ты крутая? Не такая как все? А ну, бейте ее!» Тогда полицейские снова стали бить и пинать меня. Минут десять спустя Лан сказал, что электродубинка слишком мала и приказал подчиненным принести электрошокер побольше. От мысли, что мне предстоят еще более страшные пытки, меня охватил неописуемый ужас. Перед глазами у меня проходили картины всевозможных орудий пыток на вооружении у полиции. Я не знала, смогу ли вынести предстоящие муки. Меня охватило чувство тревоги, и я хотела найти выход из этой ситуации. Но я также знала, что Бог очень надеется, что мы способны победить темные силы сатаны и оставаться твердыми в своем свидетельстве. Я не хотела быть предательницей, но моя плоть была слаба. Я боялась, что не смогу оставаться твердой в своем свидетельстве, поэтому я помолилась Богу: «Боже, я знаю, что именно сейчас мне нужно свидетельствовать, а не убегать, поджав хвост, но я в панике. Я боюсь, что мне не пережить эту ночь, боюсь, что не смогу одержать победу над запугиванием и пытками большого красного дракона, что сделаю что-то и предам Тебя. Если возможно, я умоляю Тебя: дай мне подходящую возможность обрести мир в сердце и собраться с силами. Стань для меня опорой, чтобы я смогла пройти через все, что меня ждет». После этой молитвы Лан отвел меня в большую комнату. Один из полицейских толкнул меня на стул и прижал мою голову к крышке стола, а другие взяли меня за руки и ноги, не давая пошевелиться. Как только я попыталась вырваться, меня стали бить электрошокерами по стопам. Один из них схватил мою руку и стал водить ею и писать письмо отречения. Это привело меня в ярость, и я подумала: «Вы силой заставляете меня написать письмо отречения, но это не значит, что я предаю Бога. Я верю, что Бог все видит».

Я не могла уснуть всю ночь, размышляя о том, как мне вести себя в этой ситуации. Мне вспомнилось Божье слово: «Когда человеку еще только предстоит быть спасенным, сатана часто мешает ему и даже контролирует его жизнь. Другими словами, неспасенные люди являются узниками сатаны, у них нет свободы, сатана не отступил от них, они не способны и не имеют права поклоняться Богу, и они постоянно подвергаются преследованиям и злобным атакам сатаны. Такие люди совершенно несчастны, у них нет права на нормальное существование, более того, у них нет никакого достоинства. Только когда ты вступаешь в сражение с сатаной, используя веру в Бога, покорность Богу и богобоязненность как свое оружие в этом поединке не на жизнь, а на смерть, когда ты побеждаешь сатану, и он бросается наутек и трусит каждый раз, видя тебя, и полностью прекращает свои атаки и обвинения против тебя, — только тогда ты спасен и становишься свободным. Если ты твердо намерен порвать с сатаной, но не оснащен тем оружием, которое поможет тебе победить его, ты все еще в опасности. Если со временем, когда ты будешь настолько измучен сатаной, что в тебе не останется и грамма силы, но ты все еще будешь неспособен нести свидетельство, не освободишься полностью от обвинений сатаны и его атак, у тебя будет мало надежды на спасение. В конечном счете, когда будет провозглашено завершение Божьей работы, ты все еще будешь в тисках сатаны, неспособный освободиться, и, соответственно, у тебя никогда не будет шанса или надежды. Смысл заключается в том, что такие люди будут полностью в плену у сатаны» (Слово, том II. О познании Бога. Божий труд, Божий характер и Сам Бог II). Я поняла, что хотя и нашла уже в себе силы рискнуть всей своей жизнью в угоду Богу, когда мне угрожали пытки и мучения, я забеспокоилась о своей плоти и все время искала путь бегства. Сатана использовал мою слабость, чтобы беспощадно преследовать и атаковать меня. Мне насильно промывали мозги, меня пытали и принуждали подписать «три письма», чтобы я предала Бога. Шла ожесточенная битва не на жизнь, а на смерть. Если я хотела и дальше верить в Бога и следовать за Ним, то должна полагаться на Бога, иметь веру в Него и преодолевать искушения сатаны, полагаясь на Божьи слова. Стоило мне постичь Божью волю, я обрела веру, чтобы вынести то, что ждет меня дальше. Но когда я вспомнила о том, что некоторые братья и сестры не смогли вынести пытки и подписали «три письма», то была просто потрясена, и какое-то время мне было трудно с этим смириться. Я вспомнила такие Божьи слова: «Сегодня Я делаю лишь ту работу, которая является Моим долгом. Я свяжу всю пшеницу в снопы вместе с теми плевелами. Такова ныне Моя работа. Все эти плевелы будут отсеяны в пору Моей молотьбы, и тогда зерна пшеницы будут собраны в амбары, а отсеянные плевелы будут брошены в огонь, чтобы сгореть дотла» (Слово, том I. Божье явление и работа. Что ты знаешь о вере?). В последние дни Бог использует преследования со стороны большого красного дракона, чтобы открыть все типы людей. С помощью арестов и гонений со стороны Компартии Он открывает, кто истинный верующий, кто ложный верующий, кто трус, кто слепо следует за толпой, а кто приспособленец, надеющийся получить благословения. Тех, кто не ищет истину и старается только наполнять свое брюхо, Бог разоблачает и отсеивает, а тех, кто искренне верит в Бога и любит истину, Он спасает и совершенствует. Это проявление праведного Божьего характера. Когда арестовывают людей, верующих в Бога по-настоящему и любящих истину, они непрестанно молятся Богу, ищут истину, обретают познание Бога, имеют подлинную веру, готовы отдать свою жизнь, лишь бы следовать за Богом, и получают свидетельство победы над сатаной. Те же, кто не ищет истину и жаждет только набивать себе брюхо, предадут Бога при малейшем страдании и утратят веру. Они естественным образом будут разоблачены и отсеяны. В таких обстоятельствах все должны выражать свою позицию, все должны пройти через испытание, и никто не может этого избежать. Именно об этом говорится в Божьих словах: «Даже если эти испытания — лишь незначительные обстоятельства, всякий должен через них пройти, просто тяжесть испытаний будет различаться от одного человека к другому» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале, глава 41). Бог пользуется услугами большого красного дракона, чтобы открывать суть людей и совершенствовать их. Какой мудрый метод работы! Даже если другие подписали «три письма» и робко отступили, нельзя, чтобы это повлияло на меня, я не могу просто идти по течению. Если я буду переживать о своей плоти и бояться страданий, я тоже в конце концов паду. Я поклялась себе, что даже если полиция забьет меня до смерти, это будет лучше, чем влачить жалкое существование в этом мире, предав Бога. В каких бы обстоятельствах я ни оказалась завтра, я ни за что не предам Бога. Только позже я узнала, что полиция принудила нескольких сестер подписать письмо отречения. Чтобы заставить людей предать Бога, эти полицейские прибегали ко всевозможным презренным и нечестивым уловкам. Как же они злы и порочны!

На следующий день я была на занятиях, когда Лан неожиданно вызвал меня. Когда я вышла из класса, то увидела своего отца с двумя партийными работниками из нашего села. Когда отец увидел меня, то обнял меня и сказал, плача: «Наконец-то я увидел тебя!» Когда я взглянула на седину у отца на висках и на изможденное выражение его старого лица, мое сердце переполнила горечь, а глаза наполнились слезами. Затем Лан принес ручку и бумагу и попросил меня переписать письмо отречения. Я поняла, что полиция играла на моих чувствах, чтобы вынудить отречься от Бога и предать Его, поэтому я отказалась писать. Один из партийных работников стал ругать меня: «С каких это пор полиция должна умолять тебя написать письмо раскаяния? Даже если они скажут написать десять таких писем, ты должна так и сделать». Лан повторил за ним: «Да, даже если скажут написать десять писем!» В тот момент Хуан, человек, проводивший наши уроки, тоже подошел к нам и сказал с ханжеским выражением лица: «Не бойся. Просто наберись смелости и напиши письмо». Эти его слова мне было особенно отвратительно слышать. Когда он увидел, что я игнорирую его, он ткнул в меня пальцем и закричал: «Ты не выйдешь отсюда, если не напишешь его, так что не трать времени зря!» Мой отец заплакал, пытаясь переубедить меня: «Ну пожалуйста, просто напиши письмо. Мы не сможем поехать домой, пока не напишешь. Знаешь, сколько мне пришлось бегать по инстанциям и к скольким людям я обратился, чтобы найти тебя? Ты должна написать это письмо. Тебе нельзя в тюрьму!» Лан тоже бросил со злостью: «Почти дюжина людей уже подписали письмо, осталась ты одна. Ты и правда хочешь быть самой упрямой?» Партийные работники из моего села тоже попытались переубедить меня: «Это же легко. Просто напиши пару слов, и все мы вернемся домой. Если не напишешь письмо, тебе отменят прописку в нашем селе. Ты не будешь официально числиться там, и тебе никогда не разрешат вернуться». Все в комнате начали обсуждать, что делать. Мой отец стал взволнованным шепотом уговаривать меня: «Ну напиши это письмо, не обязательно верить в то, что пишешь. Давай для начала выберемся отсюда. Позже можешь тайно верить, если захочешь. Почему ты так упряма?» Я подумала: «Кто бы не захотел выбраться из этого бесовского места? Но я не могу отнестись ко всему этому несерьезно, лишь бы уйти. Если я подпишу „три письма“, то значит, предам Бога и оскорблю Его характер». Но слыша неоднократные мольбы и уговоры отца, я пришла в растерянность. Я подумала: «Не Бог ли устраивает так обстоятельства, чтобы я воспользовалась этим шансом выбраться отсюда?» Я непрестанно молилась Богу, ища ответ в своем сердце: «Боже, какова Твоя воля?» В тот момент я вдруг поняла, что ценой освобождения было подписание документа, отрицающего и предающего Бога. Я не могла ничем предать Бога. Еще я вспомнила, как многие святые во все периоды истории предпочитали тюрьму и мученическую смерть предательству Бога. Причина, по которой я так растерялась в этой ситуации, в том, что я слишком сильно любила плоть и не хотела страдать и идти на жертвы. Благодаря Божьему руководству я полностью успокоилась. Мне вспомнились такие Божьи слова: «Каждый этап работы, которую Бог совершает в людях, со стороны выглядит, как взаимодействие между людьми, будто порожденное человеческими договоренностями или помехами со стороны людей. Но за каждым этапом этой работы и за всем происходящим стоит пари, которое сатана заключил с Богом. От людей же требуется оставаться твердыми в своем свидетельстве о Боге» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только любовь к Богу есть подлинная вера в Бога). Тогда я поняла еще яснее, чем раньше, что их слова — уловки и соблазны сатаны. Это было испытание для меня, и это было время, когда мне нужно было свидетельствовать о Боге. Компартия обманом заставила моего отца встать на сторону сатаны, чтобы смутить мой разум и поколебать мою решимость. Ради временного утешения мне нельзя совершать то, что является предательством Бога и хулой на Него, и уж тем более нельзя поддаться эмоциям и попасться на уловки сатаны. По прошествии некоторого времени Лан увидел, что я ничего не пишу, поэтому приказал полицейским вернуть меня в класс. Спустя несколько дней они снова привели отца и дядю, чтобы переубедить меня, к тому же заставили отца плакать в моем присутствии чтобы взволновать меня и вывести из равновесия, но в конце концов, их уловки не сработали. После того, как я, положившись на Бога, преодолела искушения сатаны, я увидела разочарованный взгляд Лана и почувствовала умиротворение.

Чтобы заставить нас подписать «три письма», полиция также прибегла к подлому и непристойному методу. Как-то ночью, около полуночи, меня и сестру Цзян Синьмин в качестве наказания принудили стоять неподвижно во дворе. Затем полицейские отвели нас обратно в класс. Лан приказал мне и Синьмин снять одежду. Я подумала: «Может быть, ему кажется, что мы слишком тепло одеты», — поэтому мы с сестрой сняли пальто. Но Лан и полицейские неожиданно рассмеялись. Затем Лан приказал Синьмин снять брюки, однако она отказалась. К ней подскочил полицейский и наполовину стянул с нее брюки. Она натянула их обратно, и тогда он подошел снять одежду с меня. Я с трудом сопротивлялась этому, поэтому Лан кивком головы приказал другому полицейскому подойти и помочь стащить с меня брюки. В этот момент вошел Ян с бутылкой, внутри которой сновало на тонких длинных ногах несколько больших коричневых пауков. Ян взял бутылку с пауками и помахал ею перед нашим лицами со словами: «Не хотите ли их съесть?» Говоря это, Ян пытался достать пауков и поднес бутылку к нашим ртам. Мне стало противно, поэтому я отвернула лицо и инстинктивно отпрянула назад. Полицейские дружно захохотали. Лан сказал: «Сунь пауков им в промежность, или, может быть, на грудь, или в рот». Меня переполняли гнев, ненависть и страх. Что я буду делать, если они и вправду сунут пауков мне в брюки? В этот момент я внезапно осознала, что всё в руках Божьих, в том числе и эти пауки. Без Божьего позволения пауки ничего не могли мне сделать. Я решила рискнуть всем, и как бы в тот день полицейские ни унижали и ни притесняли меня, не уступить сатане. Ян продолжал попытки вытащить пауков из бутылки, но у него ничего не получалось. Когда ему это наконец удалось, то прежде чем Ян смог поднести пауков к нам, те выпали у него из рук. Через некоторое время Лан велел ему остановиться. Я знала, что такова была Божья защита для нас. Я поняла, что все находится в руках Божьих. Как сказал Бог: «Все сущее, все без исключения сущее, живое или мертвое, будет сменяться, изменяться, обновляться и исчезать в соответствии с Божьими намерениями. Именно так Бог правит всем сущим» (Слово, том I. Божье явление и работа. Бог — источник жизни человека). Затем полицейские снова стали срывать с нас одежду, пока я не осталась в одном нижнем белье. Стиснув зубы, Лан процедил: «Снимай! Разденься для меня!» Я сопротивлялась изо всех сил. Мне было стыдно от одной мысли, что они будут рассматривать меня, голую, смеяться надо мной и оскорблять. Чем больше я думала об этом, тем сильнее мне становилось не по себе. И тут я внезапно осознала, что подобные мысли делают меня уязвимой для уловок сатаны. Полицейские, сорвав с нас одежду, только доказали, насколько они злобные. Чтобы заставить людей предать Бога, они были готовы пойти на любые темные и злые поступки. За веру в Бога меня подвергали унижению и притеснению. Это было почетно, и стыдиться здесь было нечего. Мне на ум пришел образ Господа Иисуса, распятого ради искупления человечества. Бог является всевышним и святым, но Он молча терпел эти унижения, чтобы искупить человечество. Бог поступился всем ради человечества, и это вдохновило меня, поэтому я обратилась у Нему с молитвой: «Боже, как бы сильно ни унижали меня, какую бы боль я ни претерпела сегодня, я никогда не предам Тебя». Я негодующе посмотрела на полицейского. У него был виноватый вид, и он позволил нам одеться и уйти. Я от всего сердца возблагодарила Бога за то, что Он помог нам преодолеть еще одно искушение сатаны. В тот день Лан стал угрожать мне: «Теперь только ты одна осталась, кто еще не подписал письмо. Все остальные знают, что для них лучше всего, но только не ты. Если не подпишешь, то ты одна и понесешь вину за всех!» Я проигнорировала его. Он сказал с отчаянием: «Ладно, как представитель Церкви Всемогущего Бога, ты победила! Ты победила! Поздравляю!» Бросив на меня быстрый взгляд, он встал и в отчаянии вышел. Увидев унижение и провал сатаны, я возблагодарила Бога, ибо знала, что именно Божьи слова и сила, дарованная Им, дали мне веру достичь этого, и в сердце своем я восславила Бога!

Как-то раз Лан проговорил со мной все утро, а после обеда все сотрудники центра по идеологической обработке, ответственные за мое перевоспитание, поочередно убеждали меня подписать «три письма». Они говорили мне: «Если ты сейчас подпишешь, у тебя все еще есть шанс уйти отсюда, но после сегодняшнего дня другого такого шанса у тебя не будет. Тебя приговорят к тюремному заключению сроком от восьми до десяти лет. Сколько тебе будет, когда ты выйдешь?» Я слушала их искушающие речи, но мне было все равно. Я просто понимала, что они неразумны и невежественны, и напрасно тратят слова. Я вспомнила, как во время идеологической обработки и пыток Бог все время молча присутствовал рядом со мной, ведя меня вперед, так о чем же мне тревожиться? Что касается того, к скольким годам меня приговорят и как сильно я буду страдать, на все это было Божье позволение. Даже если в ближайшем будущем мне пришлось бы претерпеть трудности и продолжительные страдания, я была готова повиноваться Божьему руководству и обустройству, равно как и остаться твердой в свидетельстве о Боге. Под вечер неожиданно пришел мой отец. Он долго вел переговоры с Ланом и, наконец, внес залог в размере 5000 юаней, после чего меня отпустили. Позже я узнала, что во время моей идеологической обработки на работу в центр перевели друга моего отца, поэтому у отца появился шанс вытащить меня оттуда, заплатив немного денег. Я знала, что это было одним из чудесных Божьих обустройств. Иначе как бы полиция так легко отпустила того, кто не подписал «три письма»?

Пройдя это притеснение и скорбь, я по-настоящему увидела мудрость Божьей работы. Бог использовал гонения со стороны большого красного дракона, чтобы помочь мне понять истину и обрести проницательность, а также чтобы совершенствовать мою веру. Хотя я находилась в опасной ситуации и столкнулась с угрозами, запугиванием, принудительной идеологической обработкой и ежедневными пытками со стороны полиции, Бог был на моей стороне, Своими словами Он просвещал и вел меня, позволяя мне побеждать искушения сатаны и твердо стоять в свидетельстве о Боге. Я также отчетливо увидела злое и уродливое лицо Компартии с ее бесовской сущностью, которая состоит в противлении Богу и ненависти к Нему, и я смогла возненавидеть ее и всем сердцем отречься от нее. И в то же время я на собственном опыте по-настоящему испытала власть и силу Божьих слов, и поняла, что все в деснице Божьей, что Бог правит всем сущим, и каким бы свирепым ни был сатана, он всего лишь орудие в Божьем служении. С какими опасностями и невзгодами я ни столкнусь в будущем, я буду следовать за Богом до конца!