Был август 2002 года, я с пятью другими верующими проповедовал Евангелие в городе. Однажды около полуночи к нам внезапно ворвались около десятка полицейских, и несколько из них, на вид старше тридцати, крикнули: «Ни с места! Это полиция, поэтому лучше без фокусов!» Потом они стали обыскивать каждый сантиметр, под кроватями и внутри шкафов и забрали все наши евангелизационные материалы и книги Божьих слов. Забрали даже мое удостоверение личности и сумки, лежащие на столе, после чего всех нас затолкали в полицейские машины. Когда мы добрались до участка, нас разделили для допроса, который длился до самого рассвета. Пришел начальник полиции и, видя, что я не говорю ни слова, бросил со злобой: «Чем дольше ты молчишь, тем сильнее мы убеждаемся в том, что ты — лидер. Тебя ждет одно „приятное“ местечко. Там тебе уже никто не поможет. Хочешь — не хочешь, а заговоришь». Эти слова немного напугали меня. Куда меня повезут? Если меня приняли за лидера, не собираются ли они замучить меня до смерти? Я молча помолился Богу, прося Его оберегать мое сердце, чтобы мне ни при каких обстоятельствах не предать Его, никогда не стать иудой.

На следующий день после часа дня полицейские перевели нас в следственный изолятор. Подойдя к камере, я увидел там более двух десятков заключенных, полностью обритых, со свирепыми лицами. Я почувствовал, как у меня волосы встают дыбом, и сразу же воззвал к Богу: «Боже, мне сейчас так страшно. Прошу Тебя, направь меня». После молитвы мне вспомнились эти Божьи слова: «Ты не должен бояться того и этого. С каким бы множеством трудностей и опасностей ты ни сталкивался, ты должен сохранять спокойствие предо Мной; и пусть ничто тебя не останавливает, чтобы воля Моя могла исполняться беспрепятственно. Таков твой долг... Не бойся; при Моей поддержке, кто сможет заступить тебе путь?» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале эпохи, глава 10). Божьи слова придали мне веры и сил. Бог готов мне помочь, а когда Бог со мной, чего мне бояться? Все сущее в Его руках. Я знал, что, как бы меня ни мучили, мне нужно пройти через это, уповая на Бога. Я постепенно успокоился. Затем тюремный надзиратель грубо втолкнул меня в камеру и сказал заключенным: «Этот парниша верит в „Восточную Молнию“ и молчит как партизан. Вы, ребята, отметельте-ка его хорошенько, пока он во всем не признается». После его слов четверо или пятеро заключенных окружили меня и начали пинать и бить, а главный схватил меня за волосы и два-три раза ударил о стену, да так сильно, что в глазах у меня потемнело. На лбу у меня вздулась кровавая шишка, и казалось, что голова вот-вот расколется. Я безостановочно взывал к Богу, прося Его дать мне веры, сил и решимости выдержать это. Стиснув зубы, я не издал ни звука. Меня избивали около пяти-шести минут, когда старший по камере свирепо сказал: «Так ты будешь говорить или как?» Я по-прежнему отказывался что-либо говорить. Тогда меня заставили полчаса стоять на коленях на металлической трубе, потом нагнули мне голову, а руки держали поднятыми вверх. После часа таких мучений я упал на землю, не в силах пошевелиться. Видя, что я не могу подняться, они перешли к еще более подлым вещам. Несколько заключенных подняли меня с пола, затем, пока двое или трое из них крепко держали меня, кто-то положил зажженную сигарету на ноготь моего левого мизинца и стал дуть на нее, обжигая меня. Я слышал шипение, чувствовал запах горелого ногтя и жгучую боль. Было так больно, что я весь покрылся потом, стиснул зубы и застонал. Я больше не мог терпеть эту боль, поэтому от всего сердца воззвал к Богу, прося Его дать мне веры и сил. После молитвы мне на ум пришли такие Божьи слова: «Ты должен проходить через трудности ради истины, ты должен отдать себя истине, ты должен терпеть унижение ради истины, и, чтобы приобрести больше истины, ты должен перенести больше страданий. Это то, что ты должен делать» (Слово, том I. Божье явление и работа. Жизненный путь Петра — познание им обличения и суда). Его слова придали мне веры и сил, о которых я просил. Я знал, что мне придется пострадать, чтобы практиковать истину и остаться твердым в своем свидетельстве, и что я никогда не смогу предать Бога. Так как я по-прежнему отказывался говорить, они снова и снова прижигали мне бедро сигаретами, и вскоре оно все покрылось волдырями. Затем мне подняли ноги и зажигалкой поочередно прижигали большие пальцы на ногах. Пальцы обгорели и распухли, и тогда они стали прижигать мне своды стоп. Почувствовав пронизывающую боль, я стал биться в конвульсиях и почти потерял сознание. Им было наплевать, выживу я или умру. Они остановились только после того, как мои стопы практически обуглились. Я был весь мокрый от пота, а в горле пересохло, как в пустыне. Мне нестерпимо хотелось пить, но воды мне не давали. Я хотел перебраться на бетонную платформу, чтобы немного отдохнуть, но старший по камере крикнул: «Не давайте ему садиться, врежьте-ка ему! Пусть продолжает стоять, вымотайте его!» Один из заключенных набросился на меня с кулаками. Я был вынужден остаться стоять. Когда во время раздачи пищи я попытался взять немного еды, старший по камере увидел меня и заорал: «Есть захотел? Поешь, когда язык развяжешь». В тот вечер он заставил меня стоять у входа в туалет, не давая мне спать. Другого заключенного он заставил присматривать за мной. Ужасная вонь из туалета вызывала тошноту. Когда я не мог удержаться и начинал клевать носом, заключенный бил меня в грудь. Понятия не имею, сколько ударов мне нанесли в ту ночь. Наутро меня мучили головокружение и головная боль. Ноги у меня были ватные, ходил я, пошатываясь. Старший по камере снова потребовал, чтобы я рассказал им, что знаю о церкви, и я ответил: «Я все сказал. Больше мне нечего вам рассказывать». Он в ярости стиснул зубы, а затем сказал: «А ты типа крутой, да? Знаешь, как называется это место? Это „Зверский блок“». Это место, куда помещают самых жестоких преступников. Полиция заставляет этих преступников избивать новоприбывших, пока те не признаются. Если им это удается, им могут скостить срок. Такова одна из самых мерзких тактик большого красного дракона. Полиция не несет никакой ответственности, даже если заключенного забивают до смерти. Здесь царит безнаказанность. После этого старший по камере злобно сказал: «Здесь у людей нет выбора. Им приходится соглашаться. А иначе получишь то, что тебе причитается! Не думаю, что мы не сможем с тобой справиться. Сейчас ты у меня попробуешь мою „тушеную свиную рульку“». Он приказал нескольким заключенным прижать меня к стене, затем изо всей силы бросился на меня и ударил локтем в грудь, после чего, встав прямо передо мной, еще раз сильно меня ударил. После двух ударов подряд мое сердце пронзила такая боль, что, казалось, оно вот-вот разорвется. От боли я инстинктивно прикрыл грудь рукой. Мне казалось, что я вот-вот задохнусь. Сразу после этого, он подпрыгнул и сильно ударил меня локтем по спине, затем сразу же снова повторил удар. Мне показалось, что из меня сейчас выбьют все внутренности. Полностью на пределе своих сил я упал на землю, не в силах дышать от боли в груди и спине. Очень скоро место удара на груди сильно опухло. Я испытывал невероятные мучения и в самом деле не мог больше это терпеть. Я знал, что если так будет продолжаться, то рано или поздно меня забьют до смерти. Я обратился с молитвой к Богу: «Боже! Умоляю Тебя, спаси меня». Затем мне вспомнились эти слова Бога: «Не унывай, не будь слабым, и Я всё разъясню тебе. Дорога в Царство не такая гладкая, ничто не дается просто! Ты хочешь, чтобы благословения давались тебе легко, не так ли? Сегодня каждому предстоит столкнуться с горькими испытаниями. Без таких испытаний любящее сердце, которое располагает вас ко Мне, не укрепится, и в вас не будет истинной любви ко Мне. Даже если эти испытания — лишь незначительные обстоятельства, всякий должен через них пройти, просто тяжесть испытаний будет различаться от одного человека к другому... Разделяющие Мою горечь непременно разделят Мою сладость. Таково Мое обетование и благословение вам» (Слово, том I. Божье явление и работа. Слова Христа в начале эпохи, глава 41). Божьи слова по-настоящему вдохновили меня, и я понял, что Бог позволял этим бесам издеваться надо мной и мучить меня не ради того, чтобы заставить меня страдать, а для того, чтобы я мог понять истину, научиться различать и ясно увидеть, как сатана противится Богу и причиняет страдания людям, как он противится Божьей работе и осуждает ее, дабы я мог презирать и отвергнуть его. Это также должно было усовершенствовать мою любовь к Богу. Это было особым Божьим благословением. Как бы сильно я ни страдал в тот день, даже на последнем издыхании я должен был оставаться твердым в свидетельстве и угождать Богу, чтобы успокоить Его сердце. Если бы даже эти бесы замучили меня до смерти, мне нельзя было выдавать ни церковь, ни братьев и сестер. Тогда я начал про себя напевать гимн «Я хочу увидеть день, когда Бог обретет славу»: «Сегодня я принимаю Божьи суд и очищение; завтра я унаследую Божьи благословения. Чтоб увидеть день, когда Бог славу обретет, свою молодость и жизнь отдам. О, Божья любовь пленила мое сердце. Он работает и изрекает истину, даруя человеку путь жизни. Чашу горькую я выпью, и буду страдать, чтобы обрести истину. Униженный и оклеветанный, всеми днями жизни я воздам Божьей любви. Я отдам Богу свою любовь и верность, миссию свою выполню, чтобы прославить Бога. Я решил нести свидетельство о Боге. Сатане я никогда не подчинюсь. О, пусть нам пробивают головы, пусть течет наша кровь. Я достоинство храню человека Божьего. Божьим назиданием я срамлю сатану. Боль и тяготы предопределены Богом. Я буду верен и послушен ему до самой смерти. Я никогда не заставлю Бога проливать слезы или беспокоиться» («Следуйте за Агнцем и пойте новые песни»).

Той ночью старший по камере снова следил, чтобы я не уснул. К тому моменту я не спал уже три ночи, но, размышляя над Божьими словами, чувствовал в своем сердце прилив сил и так пережил и эту ночь. На четвертый день после завтрака полицейские стали допрашивать меня. Один из них зловеще ухмыльнулся и сказал: «Ну что, нравится здешняя жизнь? Давай развязывай язык! Кто тобой руководит? Где расположена твоя церковь? С кем вы все поддерживали связь? Где хранятся церковные пожертвования? Расскажешь — и мы сразу же вытащим тебя отсюда. Неужели ты не хочешь вернуться домой, к жене и ребенку? Все, кого арестовали с тобой, давным-давно сознались и вышли. Остался только ты. Давай уже рассказывай, что знаешь». Услышав это, я подумал: «Неужели это правда? Неужели я в самом деле последний? Я очень боюсь возвращаться в камеру и снова подвергнуться таким безжалостным пыткам. Может, ничего страшного, если я расскажу им какую-нибудь мелочь...». И как только я начал колебаться, на ум мне пришли Божьи слова, просветившие меня: «Моему народу следует все время остерегаться коварных замыслов сатаны, сторожа врата Моего дома для Меня... чтобы не угодить в сатанинский капкан, когда для сожалений будет уже слишком поздно» (Слово, том I. Божье явление и работа. Божьи слова ко всей вселенной, Глава 3). Они привели меня в чувство, и я понял, что это была сатанинская уловка. Лучше всего сатане удается ложь и обман, а также соблазнение людей на грех и противостояние Богу. Он пытался обмануть и искусить меня этой ложью, чтобы я предал Бога. Если бы я поверил в эту чушь и выдал братьев и сестер, то разве не стал бы иудой? Если бы я пошел на это, то на время освободился бы от дьявольских пыток, но меня замучили бы угрызения совести, и я бы вовек не нашел себе покоя. Более того, в итоге я был бы проклят и наказан Богом. К счастью, Божьи слова вовремя пробудили и защитили меня, помогли мне распознать сатанинский умысел. Я твердо ответил: «Ни о чем из этого не имею понятия». Не сумев добиться от меня того, чего хотели, они были в полнейшей ярости и отправили меня обратно в камеру.

На следующий день, когда я работал во дворе тюрьмы, старший по камере велел нескольким заключенным жестко разобраться со мной. Понимая, что злобные полицейские сговорились с заключенными в попытках любым способом заставить меня предать Бога, я возненавидел этих бесов всем своим существом. Я решил, что, как бы они ни мучили меня, я никогда не предам Бога, никогда не стану иудой. После этого другие заключенные стали мучить меня еще больше. Днем я должен был работать больше, чем остальные. Они постоянно искали, к чему прицепиться, чтобы оправдать избиения тем, что я что-то делаю плохо или слишком медленно. Если я ошибался при цитировании правил распорядка, меня избивали и не давали спать. Если на вечерней перекличке я слегка запаздывал отозваться на свою фамилию, меня и за это избивали. Когда других что-то расстраивало, они отыгрывались на мне. Для десятков людей я стал грушей для битья. Изо дня в день меня били и пинали. Все мое тело с головы до ног было покрыто ранами, а отек на груди не проходил. Каждый вдох причинял боль, я не решался даже кашлянуть. Тогда и начались мои проблемы с воспалением сердечной мышцы. Днем я, как обычно, должен был продолжать физически работать, так еще и в ночные смены меня заставляли дежурить по два, а то и по четыре часа за других заключенных. В течение первых двух месяцев мне приходилось спать на корточках прямо возле туалета, каждую ночь чувствуя эту отвратительную вонь, и каждый раз, когда кто-то шел в туалет, меня будили ударами. Каждую ночь меня неоднократно избивали. К тому же первые два месяца я отходил босиком. Обувь носить мне не разрешали, а поскольку на полу постоянно стояла вода, мои сильно обожженные ступни, постоянно погруженные в грязную воду, воспалились и сочились гноем. К тому же из-за долгого хождения босиком по холодному, как лед, бетонному полу, у меня начались проблемы с пищеварением. Мне не дали ни одеяла, ни дополнительной одежды. Был уже почти ноябрь, а на мне по-прежнему были футболка и шорты, в которых меня арестовали. Пришли холода, поэтому руки и ноги у меня были обморожены. Ладони покрылись трещинами, кровоточащими от прикосновения. Я терпел холод и голод, на мне живого места не осталось. Рабочую норму мне не снижали, а, если я работал слишком медленно, другие заключенные избивали меня. Ужаснее всего было то, что, когда я докладывал старшему по камере, что мне нужно в туалет, он, увидев, что это я, бил меня так, что я падал на землю, и в туалет идти не разрешал. Мне приходилось терпеть. Так продолжалось по несколько дней. Я был несчастен и зол. Меня лишили даже права облегчаться. Эти люди — просто бесы! От столь длительных нечеловеческих мучений я так похудел, что остались только кожа да кости. Я был очень слаб, меня могло сдуть ветром. Иногда я просто падал во время ходьбы. Это по-настоящему убедило меня, что эти полицейские — пожирающие людей бесы, звери-людоеды, а те заключенные, которых они использовали в качестве орудий для расправы, были просто низшими бесами, которые выполняли их приказы и вкалывали за них. Им доставляло удовольствие мучить людей и причинять им боль, в них не было ничего человеческого, только бесовское. В этом адском месте я поистине увидел злую, реакционную сущность Компартии как Божьего врага. КПК порочна, она поощряет зло, борется с праведностью и нападает на невинных. Это наиболее реакционная злая сила сатаны, владыка дьяволов! Всем сердцем я возненавидел и отверг ее, почувствовав еще большую решимость следовать за Богом до последнего.

В один декабрьский день было очень холодно и ветрено, температура была ниже нуля. На мне была легкая одежда, и я сидел на бетонной платформе, дрожа от холода. Увидев это, старший по камере злобно рассмеялся и сказал остальным: «Что-то наш дружок замарался, помойте-ка его!» Он приказал одному заключенному набрать ведро воды, а двое других подошли, полностью раздели меня и стали понемногу обливать из ведра с головы до ног. На это ушло два полных ведра. Казалось, холодная вода пронзает мне плоть. Я дрожал всем телом, зуб на зуб не попадал, а остальные, сколько их было — десяток или больше — смеялись надо мной. Слыша все эти циничные замечания сокамерников и думая о своей собственной ситуации, я начал слабеть духом. Я голодал, мерз, меня били, надо мной издевались и подвергали психологическим пыткам. Каждый день тянулся, словно год. Я не знал, как долго мне придется оставаться в этой мрачной бездне. Казалось, что эти люди не успокоятся, пока не убьют меня! Я понятия не имел, выберусь ли из этого сущего ада живым... Чем больше я думал об этом, тем хуже мне становилось. Я не хотел оставаться в этой преисподней ни на минуту. Позже один заключенный сказал мне: «Тебе просто нужно все рассказать. Иначе тебя тут просто замучают до смерти. Ты же видишь, какое сейчас время года. Все в фуфайках ходят, а у тебя одежонка совсем легкая. Ты скоро околеешь!» Его слова привели меня в отчаяние. Становилось все холоднее, и, даже если бы меня не мучили, я бы рано или поздно умер от холода. А если бы я больше не мог справиться с этими мучениями и, как иуда, предал бы Бога, то попал бы в ад. Полностью утратив надежду, я начал думать, как бы мне покончить с собой, чтобы избавиться от этого ужаса. Но я узнал, что тех, кто пробовал покончить с собой и потерпел неудачу, тюремные надзиратели пытали еще более жестоко. Я боялся, что, если окажусь в такой ситуации, все будет только хуже. Мне казалось, что я не могу ни жить, ни умереть. Муки мои были невыносимы — я просто разваливался на части. И как раз в этот момент Бог создал условия, чтобы помочь мне и направить меня.

Однажды на ночном дежурстве один заключенный рассказал мне историю о человеке, который влюбился в кого-то и дорого за это заплатил. Эта история подействовала на меня отрезвляюще. Мы готовы идти на великие жертвы во имя любви к человеку, а я ведь следую за одним-единственным Богом, Творцом небес и земли, поэтому должен быть готов с еще большим рвением проявлять истинную любовь к Богу. Разве я не должен с радостью идти на любые жертвы, чтобы любить Бога и оставаться твердым в своем свидетельстве? Я вспомнил, как Петра распяли вверх ногами за его любовь к Богу. Значит, я, подобно Петру, должен быть готов к любым страданиям за свою любовь к Богу и безропотно сносить то, что Бог устраивает для меня. Только в этом состоит истинное свидетельство, которое действительно может утешить Божье сердце. В этот момент я вспомнил эти слова Бога: «А значит, в эти последние дни вы должны свидетельствовать о Боге. Неважно, сколь велико ваше страдание, вы должны идти до самого конца, и даже на последнем издыхании вы все равно должны быть преданы Богу и подвластны Ему. Только это и есть истинная любовь к Богу, и только это и есть твердое и громкое свидетельство» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только переживая тяжелые испытания, можно познать красоту Бога). Я мысленно сказал себе: «Я не должен искать смерти, я должен найти силы продолжать жить. Все эти годы я веровал в Бога, не любя Его по-настоящему, и, в частности, не отплатил Ему за Его любовь ко мне. Бог надеется, что я останусь твердым в своем свидетельстве, поэтому я должен верить и опираться на Бога, чтобы одолеть сатану. Я не могу Его подвести. Судьба моя — в руках Божьих. Я не умру без Его позволения, как бы жестоко ни избивали меня эти бесы». Именно тогда мне на ум пришел отрывок из Божьих слов: «Когда воды полностью поглощают людей, Я спасаю их из этих застоявшихся вод и даю им шанс зажить заново. Когда люди теряют уверенность жить, Я оттаскиваю их от края смерти, даруя мужество идти дальше, чтобы они могли использовать Меня как основу своего существования. Когда люди непослушны Мне, Я побуждаю их познать Меня из среды их непослушании. В свете ветхой природы человечества, и в свете Моей милости, Я не предаю людей смерти, а позволяю им покаяться и заново начать с начала. Когда они страдают от голода, то даже если в их телах остается лишь толика дыхания, Я вырываю их из лап смерти, не давая им пасть жертвой сатанинских уловок» (Слово, том I. Божье явление и работа. Божьи слова ко всей вселенной, Глава 14). Божьи слова очень тронули меня и в тоже время заставили почувствовать сильную вину. Если вспомнить, то с момента ареста, всякий раз, когда меня пытали полицейские или сокамерники, когда меня подталкивали к скорому концу, когда я был на грани смерти, именно Божьи слова всегда придавали мне веры и сил, поддерживая во мне жизнь. Я на опыте убедился, что наш предел заканчивается там, где Божий только начинается. Я был свидетелем стольких Божьих деяний и согревался таким изобилием Его любви. Так разве желать себе смерти из-за физической боли не является неимоверной трусостью? В этот момент я по-настоящему понял, что Бог устроил все так, чтобы я смог ясно увидеть природу и сущность большого красного дракона, искренне возненавидеть его и отвернуться от него. Это было сделано с целью усовершенствовать мою любовь к Богу, а также мою готовность страдать. Я должен был подчиниться, принять Божью работу моего усовершенствования и громогласно свидетельствовать о Нем. С тех пор я выбросил из головы все мысли о смерти, и, хотя моя ситуация не изменилась, я не страдал больше так сильно и не думал о том, как бы поскорее выбраться оттуда. Каждый день я молился, стал ближе к Богу и поклялся перед Ним, что, независимо от того, как долго я буду там и какой срок мне дадут, я готов покориться Богу. Лучше уж провести остаток своих дней в тюрьме, чем стать иудой. Я был готов умереть, но оставаться твердым в своем свидетельстве и угождать Богу. Едва ощутив в глубине души готовность выдержать эту ситуацию и подчиниться Божьему владычеству и обустройству, я исполнился умиротворения и радости. Я ощутил, как невероятно могущественны Божьи слова, сумевшие из предсмертной агонии вернуть меня к жизни. А потом тех заключенных, которые постоянно избивали меня, перевели в другую камеру. Кое-кто из других сокамерников перед своим освобождением отдал мне свою одежду, и я знал, что все это было обустроено Богом. Бог был милостив ко мне, и, чтобы помочь мне, Он привел в движение всякого рода события. Я был очень благодарен Богу.

Полицейские снова попытались допросить меня. Один из них лицемерно сказал мне: «Глянь на себя, стоит ли так страдать? Мы с самого начала все о тебе знали, так что просто поговори с нами, ладно? Кто твой лидер? Где твоя церковь? Сколько денег у церкви?» Я ответил спокойно: «Все, что нужно, я вам рассказал. У меня нет для вас ответов». Другой полицейский тут же встал, выпучил глаза и заорал: «Лучше сознайся! Прямо сейчас тебя ждут снаружи твои брат и сестра! Просто расскажи нам, что знаешь, и можешь сразу же с ними увидеться и пойти домой!» Мне было особенно тяжело слышать их упоминания о моей семье. Прошло почти полгода с тех пор, как я их видел в последний раз. Мне было тяжело представлять себе покрытое морщинами лицо отца, все в слезах. Я уж было подумывал о том, чтобы немного рассказать им о своей вере — так бы я мог воссоединиться со своей семьей. Будучи растерян, я вспомнил следующие Божьи слова: «Мой народ! Вы должны оставаться под Моей заботой и защитой. Не позволяйте себе распущенности! Не позволяйте себе опрометчивости! Тебе следует проявить в Моем доме свою верность, и лишь с верностью ты можешь организовать контрнаступление против дьявольских проделок» (Слово, том I. Божье явление и работа. Божьи слова ко всей вселенной, Глава 10). Божьи слова показали мне, что это была уловка сатаны. Он хотел сыграть на моих чувствах, чтобы побудить меня предать Бога. Нельзя на это поддаваться. Бога я бы никогда не предал! Воззвав к Богу в сердце своем, я поклялся Ему: «Всемогущий Боже, если сегодня я предам Тебя, поддавшись эмоциям, выдам других, подобно иуде, то прошу Тебя умертвить меня, забрать мое тело и душу». После молитвы я почувствовал себя намного спокойнее и ответил: «Я ничего не знаю». Полицейский сорвался с места и подошел ко мне, затем, подпрыгнув, словно сумасшедший, ударил меня ногой прямо в живот, повалив меня на пол. При этом он кричал мне всякие мерзости и говорил, что им ничто не помешает меня убить. Затем несколько полицейских набили мне рот острыми перцами и заставили жевать их дольше 10 минут, а затем проглотить. Прошло совсем немного времени, как в желудке у меня начался настоящий пожар, и я почувствовал жуткую боль. Но какие бы пытки они ни применяли, я ничего им не рассказал. В итоге им ничего не оставалось, кроме как отвести меня обратно в камеру.

Через пять дней полицейские снова пришли меня допрашивать, требуя от меня информацию о церкви и заставляя меня богохульствовать. Я вообще ничего не сказал, и тогда в приступе ярости они прижали к столу мою левую руку и занесли над ней прут, намереваясь ударить. Видя, что меня собираются ударить, я тут же обратился к Богу с молитвой: «Боже, если меня ударят этим прутом, моей руке конец. Прошу Тебя, защити меня». Я был потрясен, увидев, что после четырех-пяти ударов прут просто сломался пополам, а рука у меня совсем не болела. Прут был вконец сломан, а на моей руке даже кожа не повредилась. Затемя я вспомнил написанное в Библии: «Будете ненавидимы всеми за имя Мое, но и волос с головы вашей не пропадет» (Лк. 21:17-18). Божьи слова имеют огромную власть! Я от всего сердца поблагодарил Бога и ощутил еще больше сил противостоять всему, что бы ни ожидало меня впереди. Взяв бамбуковую палку, полицейские стали бить меня по ягодицам до тех пор, пока они не превратились в месиво. Они не останавливались, пока палка не сломалась. Тогда один из них спросил: «Будешь говорить или как? Рассказывай то, что нас интересует — это твой последний шанс». Сдерживая боль, я выпрямился и решительно ответил: «Мне нечего вам сказать». Полицейский в ярости закричал: «У тебя рот на замке, но не думай, что я не смогу его взломать. У нас есть свои методы!» Только он это сказал, как двое полицейских подтащили меня к электрогенератору, силой усадили на землю и стащили с меня обувь и носки. Взяв пару проводов от генератора, они обмотали один из них вокруг мизинца моей левой ноги, а другой — вокруг мизинца левой руки. Затем начали заводить генератор, постепенно повышая мощность, и я, ощутив онемение и боль во всем теле, начал биться в конвульсиях. Инстинктивно свернувшись калачиком, я закричал. Увидев меня в такой позе, полицейские остановились, но допрос не прекратили. Стиснув зубы, я не произнес ни слова. Видя это, один из них начал крутить ручку генератора, потом остановился, потом снова начал, и так раз за разом. Видя, что я по-прежнему молчу, он переместил провода на мою правую руку и ногу, и шесть-семь раз включили и отключили ток. Меня били током до тех пор, пока все тело не онемело от боли. Мое сердце бешено колотилось, я едва мог дышать. Они остановились только из-за опасения, что я умру. Обессилев, я неподвижно лежал на земле, словно уже был трупом. Полицейские, поняв, что я не собираюсь признаваться, сняли с меня провода, со вздохом разочарования бросили их на пол и отволокли меня в камеру. Видя это, я понял, что сатана полностью унижен и повержен, а Бог прославлен. Плоть моя немного пострадала, но дух мой испытывал утешение и сладость, и физическая боль стала намного слабее.

Когда я вернулся в камеру, несколько заключенных, узнав, что я не заговорил, выказали мне одобрение, а один сказал: «Ты и вправду нечто. В нашей камере никто с тобой не сравнится! Тебя все время бьют и пытают, а ты не сдался. Я поражен!» Другой тоже поднял большой палец вверх и сказал: «Ты — настоящий мужик. Мы все тебя уважаем!» Услышанное заставило меня возблагодарить Бога и воздать Ему всю славу. Я знал, что это произошло исключительно благодаря тому, что осуществили во мне слова Всемогущего Бога, что это благодаря Божьему водительству я распознал уловки сатаны и восторжествовал над дьявольским опустошением, чтобы остаться твердым в своем свидетельстве. После того, как полицейские незаконно задержали меня и подвергали пыткам целых пять месяцев, я был отпущен ввиду отсутствия доказательств правонарушения. Все мое тело было в ранах, я был полностью изможден. Я похудел с 80 с лишним килограммов до менее 50. Полиция по-прежнему не оставляла меня в покое, продолжая ограничивать мою свободу. При выезде за пределы города мне надо было брать справку и рекомендательное письмо, и без разрешения уездного правления мне нельзя было выезжать.

Более чем пять месяцев жизни в тюрьме и жесточайшие издевательства со стороны этих бесов принесли мне не только много страданий, но и многому научили. Благодаря всему этому, я воочию увидел, как Компартия ненавидит истину, увидел ее злобную реакционную сущность, полную ненависти к Богу. Я всем своим сердцем отверг КПК. К тому же моя вера в Бога стала глубже, и я воистину испытал Его любовь и спасение для человечества. Я увидел Божье всемогущество и владычество, власть и силу Его слов. Я ощутил драгоценность Его слов, которые в самом деле являются самой нашей жизнью, дают нам веру и наделяют нас силой. Благодаря им мы способны избавиться от любых сил тьмы! Как сказал Всемогущий Бог: «Бог всегда присутствует в сердце человека, и во все времена Он живет среди людей. Он — движущая сила жизни человека, корень человеческого существования и щедрый залог существования человека после его рождения... Мощь Божьей жизни может одолеть любую силу, более того, она превосходит любую силу. Его жизнь вечна, Его мощь необычайна, и никакому сотворенному существу или врагу невозможно сокрушить Его жизненную силу» (Слово, том I. Божье явление и работа. Только Христос последних дней может дать человеку путь вечной жизни).